'У костра'

Почти на 600 км протянулся по меридиану Северный Урал, то сужаясь, то достигая по широте чуть ли не 200 км. Эта огромная горная страна начинается на севере от широтного участка течения реки Щугор мощным хребтом Тэл-Поз-Из с максимальной для Северного Урала высотой 1617 м. Южная граница Северного Урала менее определенна: ее проводят то по горе Косьвинский Камень, то южнее — по горе Ослянка, то еще дальше к югу — у горы Качканар. Последнее, наверно, правильнее, так как именно горой Качканар (878 м) заканчивается полоса высокогорий и начинается Средний Урал, который нигде не достигает высоты 800 м.

По водораздельному хребту Северного Урала проходит граница сперва между Коми АССР и Ханты-Мансийским автономным округом Тюменской области, а затем — между Пермской и Свердловской областями (кроме крайнего юга, где верховья Косьвы, левого притока Камы, отнесены к Свердловской области).

Северный Урал ниже Приполярного, хотя и здесь много гор с высотой более 1000 м. В большинстве случаев они характеризуются сглаженными формами, платообразны и легко доступны. Вдоль западного склона Северного Урала проходит длинная предгорная полоса, которая и в словаре выделена в отдельный оронимический регион. Восточные склоны Северного Урала резко обрываются к Западно-Сибирской равнине, здесь нет заметных предгорий, только кое-где проходят длинные полосы низких увалов с высотами порядка 150—200 м над уровнем моря. Еще Е. С. Федоров в конце XIX в. выделил Верхне-Вольинские увалы на водоразделе Ляпина и Вольи, притоков Северной Сось-вы, и Средне-Сосьвинские увалы между Вольей и Няй-сом, южное продолжение которых между Леплей и Тапсуем было названо увалами (первоначально — горами) Северной Экспедиции.

Самой высокой из возвышенностей, примыкающих к Уралу с востока, является Люлинг-Вор на правом берегу Северной Сосьвы (до 301 м). В переводе с мансийского языка Люлинг-Вор — «Высокий лес». Эта возвышенность протянулась с СЗ на ЮВ от устья Ляпина к верховьям Малой Сосьвы более чем на 250 км. Е. С. Федоров называл ее Нижне-Сосьвинскими увалами.

Собственно, Уральский хребет на территории Северного Урала разделен в словаре на пять оронимиче-ских регионов: западная часть от широтного участка течения реки Щугор до горы Торре-Порре-Из, восточная часть от широтного участка течения реки Щугор до горы Кос-Из, горы от верховий реки Няйс до хребта Молебный Камень, западная часть от хребта Молебный Камень до хребта Басеги, включая предгорья, восточная часть от верховьев реки Ивдель до горы Качканар. Оронимическая группировка в данном случае только частично совпадает с орографической, так как орографическая схема громадного по протяженности Северного Урала отличается большой сложностью.

В оронимии Северного Урала господствуют названия из языков манси и коми. Водораздельный хребет издавна был условной границей между зонами хозяйственных интересов, и это нашло свое отражение у манси в противопоставлении Манъсипал-Нёр — Саранпал-Нёр, то есть «Мансийского (восточного) Урала» — «Зырянскому (западному) Уралу». Мансийская и коми оро-нимия соответственно тяготеют к восточному и западному склонам Урала, хотя это распределение отнюдь не абсолютно, а большинство гор на водораздельном хребте имеет по два названия — мансийское и коми. Ненецкие оронимы отмечены в небольшом количестве преимущественно на Крайнем Севере, но, как и на территории Полярног© и Приполярного Урала, на Северном Урале есть гибридные названия, в частности ненецко-мансийские. Это доказывает, что раньше и на Северном Урале господствовала ненецкая оронимия, о чем в свое время писал А. Регули в письме академику П. И. Кеп-пену. В южной части Северного Урала преобладают русские названия гор, встречаются также обрусевшие коми-пермяцкие (коми-язьвинские) и мансийские оронимы.

Название, если судить по термину парма — «возвышенность, покрытая еловым лесом», по происхождению связано с коми языком, но первый компонент, очевидно,— русское слово овин, усвоенное и местными коми. Правда, для обозначения понятия «овин» в коми языке служит другое слово — рыныш, но в верхне-сысольском диалекте коми языка известно слово овин, заимствованное из русского. Возможно, что это русское слово проникло и в речь печорских коми.

Б. В. Безсонов пишет: «Овин-Парма называется так потому, что тут на середине реки торчит огромный камень, остаток разрушенного рекой кряжа, напоминающий видом своим овин».

Самая северная сопка Овин-Пармы, ближайшая к реке Щугор, в различных источниках именуется Подче-чук, Подше-чук, Пыче-чук, что в переводе с коми языка означает «Бабушкин холм» (коми пöч, пöчö — «бабушка», чук — «небольшая возвышенность», «холм», «бугор»).

Коми ыджыд — «большой», парма — «возвышенность, покрытая еловым лесом», то есть «Большая Парма», «Великая Парма».

В переводе на русский язык Тима-Из означает «Тимофеев Камень» (коми Тима заимствовано из русского языка, в котором имя Тима — производное от Тимофей, из — «камень», «гора», «хребет»).

В. А. Варсанофьева приводит мансийское название этой горы Полимбо-Нёр, но оно пока не поддается толкованию. Возможно, топоним записан неточно или же перед нами освоенное манси более древнее — ненецкое — название.

В. А. Варсанофьева указывает, что Валган-Чугра получила название от шумного Валганъёля, берущего начало на этой возвышенности и впадающего в реку Илыч. Правда, она допустила неточность, утверждая, что слово валган в коми языке — «вал, «волна», фактически его надо переводить «говорящий», «болтающий громко и без умолку». Так как ёль в языке коми «лесная речка, ручей», Валганъёль — «Говорливый ручей» или «Шумный ручей». Это название, следовательно, ближайший родич таких очень многочисленных русских топонимов, как Гремиха, Шумиха, Говоруха, Брякунец, Болтун и им подобных.

Слово чугра в печорском диалекте коми языка обозначает сравнительно невысокую возвышенность, покрытую лесом.

В. А. Варсанофьева объединяет Высокую Парму с Ыджид-Пармой. В этом случае длина Ыджид-Пармы с С на Ю примерно 280 км.

На возникновение топонима Высокая Парма мог повлиять топоним Ыджид-Парма — «Большая Парма», «Великая Парма». Если эти названия не связаны, значит, топоним Высокая Парма возник самостоятельно у русского населения верхнепечорских и верхнеколвинских деревень.

Манзский — прилагательное от манзы, широко распространенной среди старожильческого русского населения формы этнонима манси, сохранившейся и в целом ряде других названий Припечорья: Манзский Луг, Манзская Пещера, река Манзская Волосница и т. д. Болванами (болбанами) на Северном Урале обычно называются высокие каменные столбы (см. Болвано-Из). Возможно, и в этом случае на сопках есть скалы-останцы, если только под «болванами» не подразумеваются сами сопки. По некоторым данным, здесь когда-то было мансийское капище.

Необходимо еще добавить, что носки — производное от русского диалектного нос — «мыс», «отрог», то есть «мысы», «отроги».

По записям А. Регули, эта гора по-ненецки называется Нэ-Хэхэ — «Женщина-идол», «Баба-идол». Ее мансийское название Нэ-Пупыг-Нёр, или Нэ-Пупыг-Ур рассматривается как перевод с ненецкого, так как значит «Гора бабы-идола». Э. К. Гофман приводит мансийскую легенду о том, что бог превратил в каменного идола женщину, которая во всем противоречила мужу, и запретил манси подниматься на эту вершину: «если кто осмелится это сделать, то поднимется такая буря, что смельчак как раз полетит в пропасть». Коми, по сообщению краеведа П. А. Сорокина, тоже считают, что на вершину Тэл-Поз-Иза никто не может подняться, так как в этой горе живет бог Шуа, или Войпель, бог ветра и холода, который не любит шума и не позволяет людям врываться в свое жилище. На одной из вершин Тэл-Поз-Иза якобы есть следы громадных ног. Эти следы приписываются богу Шуа. Проходя через Урал мимо Тэл-Поз-Иза, коми стараются не шуметь. Если Шуа «услышит шум, то поднимется страшный ветер, снег, и люди должны погибнуть, или же превращаются в камень». Так, в форме легенды давался совет оленеводам держаться подальше от этой опасной горы.

Некоторые исследователи считают, что гора Столп, о которой рассказывал русский полководец XV—XVI вв. князь Семен Курбский,— Тэл-Поз-Из, но это предположение трудно доказать.

По горе Тэл-Поз-Из меридионально вытянутую горную цепь, начинающуюся у левого берега реки Щугор и идущую к вершине реки Подчерем, часто именуют Тельпосской цепью или Тельпосским, точнее — Тэл-позским хребтом, хотя, по свидетельству Е. Д. Сошки-ной, коми называют Тэл-Поз-Изом только северную наиболее высокую часть хребта, остальную же зовут Сёд-Из — «Черный  хребет»  (коми  сьбд — «черный»}.

Порог-Из, хребет на левом берегу Щугора к В от горы Тэл-Поз-Из.

Русское слово порог употребительно и в коми языке, отсюда значение «Порожный Камень». Хребет находится против самого грозного из щугорских порогов.

Мансийское название этого хребта в трудах экспедиции Э. К. Гофмана засвидетельствовано в формах Удти, Удти-Нер, Уодти-Нёр, Уойти-Нёр, на современных картах обычно хребет Ууты. Так как он не находит удовлетворительного объяснения в мансийском языке, можно думать о том, что перед нами более древнее ненецкое название, усвоенное манси.

Название сильно искажено, но есть обстоятельство, помогающее раскрыть его значение. Некоторые исследователи называют гору Шахтар-Орнырт. Это позволяет восстановить ороним в виде Шактар-Орд-Нырд и перевести его из коми языка «Отрог у древесного хлама» (шактар — «древесный хлам», «сор», «накипь», орд — послелог со значением «у», «при», нырд — «возвышенность в излучине реки», «отрог»). Смысл названия, очевидно, в том, что около этой горы Щугор наносит на берега много древесного хлама и пены.

Название ненецкого происхождения, означающее в переводе «Отрог (мыс) покойника» (хальмер — «покойник», саля — «мыс», «отрог», в русской передаче — сале, ср. Салехард и ненецкое Саля харад). Э. К. Гофман и Д. Ф. Юрьев приводят в мансийском оформлении — Хальмер-сале-урр (мансийское ур — «гора, хребет, обычно покрытые лесом»).

Название из языка коми: в ижемском диалекте хора — «олений бык в возрасте свыше двух лет», из — «камень», «гора», «хребет», то есть «Олений Камень» или, точнее, «Камень оленя-быка». Название, как и многие другие оронимы Северного Урала, связано с оленеводческим бытом северных народов.

Скорее всего, гибридный ороним, в котором личное имя Мирон-Вань — «Иван Миронович» восходит к языку коми, а географический термин нёр — «каменная гора», «хребет» — к мансийскому языку.

Дело в том, что Регули называет эту вершину Па-лянг (со звуком а в первом слоге, промежуточным между а и э), а в трудах экспедиции Гофмана фигурирует Палянг-Ур. В мансийском языке есть слова паль — «густой (о лесе)» и янгк — «болото», поэтому ороним без труда переводится «Гора с болотом, поросшим густым лесом», однако такое название несколько странно для высокого каменного хребта. Значит, и в этом случае возможна народная этимология. Наиболее вероятный источник оронима ненецкое пэлянг — «каменистый.

В мансийском языке саран — зырянин, географический термин из — калька мансийского нёр — «каменная гора», «хребет». Перевод — «Зырянский Камень».

Мансийское нёл — «отрог», суп — «половина», анг-квал — «столб», «пень», т е. «Отрог с половиной столба (пня)»

Название из языка коми: Макар — личное имя, заимствованное из русского языка, из — «камень», «гора», «хребет», то есть «Макаров Камень».

Название Кычиль-Из объясняется из коми языка, где кытшыль (ижемское и печорское) — «изгиб», «поворот», «излучина реки», а из — «камень», «гора», «хребет», следовательно, Кытшыль-Из — «Гора, где излучина». Правда, трудно понять, об излучине какой реки идет речь,— Илыча, Пирсъю или Кычильи. Открытым является также вопрос о том, что первично — ороним или гидроним.

Мансийское название этой горы, по В. А. Варсано-фьевой, Актас-Люль-Нер, точнее Ахвтас-Люль-Нёр, то есть «Каменный плохой Камень». Варсанофьева приводит очень интересное объяснение причины появления такого названия: «Свое название Актас-Люль-Нер, т. е. «гора дурного камня», этот массив получил только потому, что в пределах его имеют широкое развитие сланцы, которые при выветривании дают плоские глыбы. В россыпях на вершине эти плоские глыбы часто стоят на ребре и очень обдирают полозья нарт при переезде на оленях через вершину Актас-Люль-Нера».

Мансийское название означает «Камень реки пущенного горшка» (пут — «горшок», тартангкве — «пустить», я — «река»). Речка с этим названием впадает рядом в Пирсъю.

В. А. Варсанофьева приводит красивую легенду: «У края ущелья был однажды поставлен чум богатого оленщика. Хозяин и работник ушли собирать оленей, и дома осталась одна старушка-мать. Вдруг слышит она шум и, выйдя из чума, видит быстро мчащихся на нартах разбойников. Не потеряв присутствия духа, старушка схватила старый молочный горшок и, подбежав к обрыву ущелья, покатила его по крутому склону, громко крича, как будто для предупреждения своего сына, находящегося внизу. Разбойники, плохо знакомые с местностью, во весь дух пустили оленей по следу катившегося горшка и все погибли, сорвавшись в ущелье с крутого склона».

Коми называют речку Елперчукъёль, гору — Ел-Перчук-Ёль-Из. Как переводит А. И. Туркин, Ел-Перчук-Ёль — «Речка Порфирия Елисеевича» (Ел — Елисей, Перчук — Порфирий). Ел-Перчук-Ёль-Из — «Камень речки Порфирия Елисеевича».

Коми название Щука-Ёль-Из дано по речке Щука-Ель («Щучий ручей»), гибридному гидрониму, состоящему из сочетания русского слова щука с географическим термином ёль — «лесной ручей» из языка коми. Оро-ним переводится «Хребет Щука-Ёль» или «Хребет Щучьего ручья». Речка Щука-Ёль — левый приток Илыча, берущий начало на этом хребте.

По материалам Варсанофьевой, орографические объекты, обозначаемые коми названием Щука-Ёль-Из и мансийским Яны-Хамбу-Нёр, не совсем сопадают Коми различают северную часть хребта — Тумбал-Из и южную — собственно Щука-Ёль-Из, а самый южный — невысокий конец хребта, примыкающий к берегам Укъю с севера, называют Парус-Из, очевидно, по ручью Парус-Ель, правому притоку Укъю. По Е. С. Федорову хребет Яны-Хамбу-Нёр называется также Хамбу-Ур или Яны-Хангам-Ур.

Мансийское название Яны-Хамбу-Нёр Варсанофьева переводит «Большая самоедская гора», однако нам неизвестно мансийское слово хамбу со значением «самоед (ненец)». Этноним ненец по-мансийски ёрн. Возможно, что название является мансийской переработкой ненецкого оронима (хамба по-ненецки «волна»), тем более, что известен вариант Яны-Хумб-Нёр (ср. мансийское хумп — «волна» и ороним Кумба на Северном Урале).

В. А. Варсанофьева приводит и объясняет мансийское название этой горы Савконёр — «Гора Савки», оленевода, постоянно стоявшего на этой горе. Следует уточнить, что мансийское название должно иметь вид Савка-Нёр, так как заимстваванное из русского языка личное имя, производное от Савва, Савватий, Савелий и некоторых других антропонимов, в мансийском языке имеет форму Савка.

Гора Торре-Порре-Из является одним из самых замечательных памятников природы на Северном Урале: на ее платообразной вершине множество скал причудливой формы. Вот как описывает Торре-Порре-Из В. А. Варсанофьева: «Вершина Торре-Порре в северной части кряжа представляет собою постепенно понижающееся к югу плато, на поверхности которого расположен  целый  город  с  причудливыми  каменными постройками и развалинами... По западному, круто обрывающемуся краю высятся отвесные стены, увенчанные зубцами и большими «сторожевыми башнями». У северного края плато, там, где находится наиболее возвышенный пункт хребта, поднимаются расчлененные скалы в виде массивных стен и башен. Самые живописные участки фантастического города с его храмами, памятниками и дворцами расположены в средней и южной части плато».

Мансийское название этой оригинальной вершины — Мунинг-Тумп или Монинг-Тумп, в котором мунинг — прилагательное, образованное от слова муни (мони) — «скала-останец» (ср. Мунинг-Тумп в верховьях Вишеры), следовательно, в переводе с мансийского «Отдельная гора со скалами-останцами» (у Варсанофьевой — «Гора столбов или развалин»). Напротив, коми название Торре-Порре-Из весьма трудно для объяснения, поскольку соответствующих слов торре и порре нет в самых полных словарях коми языка.

Пожалуй, в этих «рифмованных» звуковых комплексах можно видеть изобразительный прием для передачи удивления или недоумения при характеристике такого явления природы, для которого обычные человеческие слова недостаточны. О том, что подобные выразительные средства есть в коми языке, свидетельствуют следующие «рифмованные» парные слова: рува-дува — «с норовом», «с характером», шунды-мунды, шунды-кунды, шундры-мундры — «барахло», шыльльб-мыльльо, кильльб-мыльльо, лешки-плешки — «мелочь», и очень похожее на торре-порре сочетание тырри-барри сёрнитны — «болтать о чем-либо». Есть такие выражения и в топонимии: одна из вершин на хребте Кваркуш называется Тара-Бара-Мык, впрочем, может быть не без влияния русского тары-бары.

Другую версию находим в статье Ф. Шиллингера «Торре-Порре-Из  и  Болвано-Из»  («Охрана  природы», 1930, № 1). Он пишет, что в переводе с языка коми Торре-Порре-Из, «насколько удалось выяснить, обозначает как будто бы «торцовое труднопроходимое место с препятствиями и нагромождениями». Близкое по смыслу толкование находим и у В. С. Говорухина — «Неровный Камень». А. И. Туркин думает, что загадочное Торре-Порре-Из — искаженное Торпыриг-Из (тор-пыриг в языке коми «осколки», «обломки»). Может быть, он и прав, и тогда перед нами поразительный случай превращения обычного «прозаического» названия в непонятный, но выразительный повтор. Заметим, однако, что все ранние фиксации в пользу первой версии: Торре-Порре (П. И. Крузенштерн и А. Регули), Торы-Поры (Э. К. Гофман).

Коми-ижемское хора — «олений бык в возрасте свыше двух лет», сюр — «рог», следовательно, «Олений (бычий) рог». Название дано явно по форме горы, напоминающей изогнутый олений рог, да еще и с небольшим отростком.

В переводе с мансийского — «Длинный Камень», «Длинный Святой Камень» («Длинный Молебный Камень»).

Д.Ф. Юрьев называет этот хребет Хамбу-урр или Укъюиз (по реке Укъю), поскольку на нем начинаются северные истоки Укъю.

В трудах исследователей XIX — начала XX в. Мань-Хамбо именуется также Хангам-Ур, Мань-Хангам-Ур, Мань-Ханхам-Нёр, причем В. А. Варсанофьева приводит перевод последнего с мансийского языка «Гора, мало поднимающаяся вверх». Название Мань-Ханхам-Нёр действительно можно сравнить с мансийским глаголом хангхунгкве «взобраться», «влезть» и прилагательным мань — «малый». Компонент Хамбо, Хамбу скорее всего ненецкого происхождения, об этом см. Щука-Ёль-Из.

Возможно, мансийский топоним Мань-Ханхам-Нёр относится к южной части массива Мань-Хамбо, которая намного ниже северной.

В переводе с мансийского языка — «Большая гора, где перетаскивают лодки» и «Малая гора, где перетаскивают лодки».

Еще две горы с точно такими же названиями Яныг-Хап-Хартнз-Тумп и Мань-Хап-Хартнэ-Тумп находятся значительно южнее, к СВ от хребта Мартай, где тоже проходил старый «чрезкаменный» путь с Вишеры (по Вёлсу и его притокам) на Лозьву.

В мансийском языке хурум — «три», поталы — «шар», «комок», т. е. Хурум-Поталы — «Три комка», «Три шара». Известно соответствие в ижемском диалекте коми языка, где эта гора называется Куим-Чукар — «Три кучи», «Три груды». Возможно, название дано по деталям формы объекта.

Несомненно мансийское название, которое, однако, сами манси не могут объяснить. Учитывая, что в мансийском языке звук «г» очень слабый и часто заменяется «й», можно рассматривать форму нэйлен (точнее, нэйлын) как причастие настоящего времени от глагола нэглунгкве (основа нэгл-, нэйл-) — «показаться», «появиться», ср. записанное венгерским путешественником Б. Мункачи выражение нэйлэнэ хотал — «восходящее солнце», но смысл такого названия непонятен. Ср., впрочем, Эли-Хотал-Эква-Нёл.

Самая значительная вершина хребта Пас-Нёр имеет очень интересное наименование, связанное с мансийским культом коня,— Пас-Нёр-Лув-Сыс-Хурип-Ломт, то есть «Часть Пас-Нёра, похожая на спину лошади».

Несколько странное по своему значению название находит объяснение в мансийской мифологии: оказывается, при всемирном потопе сохранилась сухой лишь самая высокая вершина Яныг-Кот-Нёра, да и то величиной с кису оленя (ср. подобные рассказы о вершинах Отортена, Чистопа и других гор).

В письме венгерского путешественника А. Регули академику П. И. Кеппену утверждается, однако, что название Квот-Ньар (так у Регули) является переводом самоедского топонима Пеней-Пэ и что оба эти названия в переводе означают «Кисовый Камень» («кисы» по-ненецки пена, «камень» — пэ).

Это еще раз свидетельствует о том, что между мансийским и ненецким мифологическим восприятием Урала было много общего и что многие мансийские названия гор могут быть кальками ненецких.

Юго-западный отрог этого хребта называется по-мансийски Ёрн-Эква-Нёл, то есть «Отрог ненецкой старухи». Здесь, по преданию, некогда умерла женщина-ненка.

Мансийское ёвт — «лук (оружие)», хури — «изображение», «образ», то есть Ёвт-Хури — «Изображение лука», «Похожая на лук». Смысл метафоры проясняется, если посмотреть на Яныг-Ёвт-Хури с севера, например, с горы Лопсия-Талях-Тумп (см.), как это приходилось автору: оказывается, Яныг-Ёвт-Хури удивительно похожа издали на гигантский лук, лежащий на земле и готовый выпустить стрелу в небо.

На одной из вершин хребта Ичöт-Болвана-Из возвышается семь высоких (до 30 м) каменных скал-останцов в форме столбов, видных на очень большом расстоянии. В коми языке болван, бблбан — «болван», прилагательное болвана, бблбана — «болванский», поэтому Болвано-Из (как и коми-язьвинское Бёлбана-Из) — «Гора болванов», или «Болв'енская гора». Еще одно аналогичное название Болбанты — озеро в верховьях реки Хулги на Приполярном Урале — надо переводить с коми языка «Болванское озеро». Но во всех этих случаях имеется в виду не болван в общеизвестном оскорбительном смысле, а истукан, каменный столб, идол (каменный или деревянный). Такое значение, кстати говоря, известно и русскому языку. В толковом словаре Даля читаем: болван — «истукан, статуя, идол, языческий изваянный бог». А в русской топонимии засвидетельствованы названия Болванский Нос (мыс), Болванская губа (залив) и Болванская сопка.

Коми слово в обеих его значениях заимствовано из русского языка, но и русское слово пришло из дальних краев: в его основе древнетюркское балбал — «надгробный камень», «памятник» или казахское и узбекское палван — «борец», «силач», «герой», в свою очередь, заимствованное из персидского языка. Развитие значений могло происходить так: герой — памятник герою — истукан, идол — болван.

Замечательно, что старожильческое русское население в деревнях по верховьям Печоры называет каменных идолов Болвано-Иза Богатырями, перенося на Северный Урал былинные образы. Однако в отчете П. М. Бурнашева о действиях золотоискательной партии в вершинах реки Печоры в 1844 г. фигурирует другое русское название — Мужской Камень с интересным комментарием: «Наблюдая издали столбы, которыми увенчаны вершины Мужского Камня, можно подумать, что гора эта населена людьми-гигантами. В рассказах суеверных крестьян существует предание, что будто бы остяки, совершая жертвоприношение на ее вершинах, были обращены в камень властью всевышнего в наказание за идолопоклонство». Коми же рассказывают, что это семь разбойников, окаменевших по слову божию до дня страшного суда.

Однако наиболее интересны мансийские предания. Манси именуют Малый Болвано-Из Мань-Пупыг-Нёр, то есть «Малая гора идолов», Большой Болвано-Из — Яныг-Пупыг-Нёр, то есть «Большая гора идолов», а сами  болваны — ёрн  пупыгыт — «ненецкие  идолы». По легенде, отражающей древние столкновения манси и ненцев, великаны-самоеды решили пойти на манси войной. Поднялись они на одну из вершин в верховьях Печоры и увидели невдалеке страшного в своем гневе Тагт-Талях-Ялпынг-Нёр-Ойку. Это — «Святой старик Урал в вершине Северной Сосьвы», более известный картографам как Сосьвинский Молебный Камень или Сось-винский Ялпынг-Нёр. И превратились великаны в каменные столбы. Так они теперь там и стоят. А их вождь-шаман уронил свой бубен. Покатился бубен и превратился в громадную гору — Койп (см.).

По-мансийски койп — «бубен», «барабан». Название дано по форме горы, но эта метафора введена в круг мансийских мифологических представлений (см. Бол-вано-Из). Койп у манси считался одной из священных гор, на которые нельзя было подниматься.

По словам Э. К. Гофмана, коми называют эту вершину Барабан-Из. Русское население верхнепечорских деревень переделало мансийское название по народной этимологии в Копна.

Топограф Д. Ф. Юрьев пишет: Медвежий Камень «образует на хребте своем из двух скал какую-то небольшую и неопределенную фигуру в виде двух зубцов, в которой туземцы воображают лежащего медведя. Надобно заметить, что слишком большая фантазия нужна для  того,  чтобы  представить  себе очертания этого зверя из простой и не имеющей никакого подобия фигуры означенных скал».

В одном из туристских путеводителей читаем: «С перевала на северо-западе виден Медвежий Камень. Его можно сразу отличить от других вершин. По склону как бы карабкаются два огромных гигантских медведя. Особенно отчетливо видна большая голова с прижатыми ушами и могучая грудь переднего медведя».

Возможно, наблюдатели находились в разных местах, но нельзя снимать со счета и их способности к воображению.

Впрочем, это название переводят и более реалистически: «Сопка, на которой сгорел котел клея» — в мансийском языке два глагола, от которых образуется причастие таим, один со значением «съесть», «кушать», другой — «гореть».

Все эти мансийские названия переводятся соответственно «Большая гора, где караулят котел», «Большой отрог, где караулят котел», «(Большая) река, где караулят котел». Поблизости находятся Мань-Пут-Урын-Сяхыл — «Малая гора, где караулят котел», Мань-Пут-Урын-Нёл — «Малый отрог, где караулят котел», и Маньпутурынъя — «Малая река, где караулят котел».

Неясно, что первично, и непонятно, кому и зачем понадобилось караулить в этих местах котел.

У манси есть еще: Сакв-Талях-Нёр-Ойка (Южный Пай-Ер) в верховьях Хулги, Ялпынг-Нёр в верховьях рек Итья и Ялпынгъя, притоков Хулги, Нёр-Ойка в вершине Щекурьи, Хоса-Ялпынг-Нёр в верховьях Щугора, Волья-Талях-Нёр-Ойка в верховьях Вольи, Нягысь-Талях-Нёр-Ойка в верховьях Няйса, Ялпынг-Нёр (Али-Ялпынг-Нёр) в верхнем течении Вишеры, Ось-Тагт-Талях-Нёр-Ойка (Денежкин Камень) в верховьях Южной Сосьвы.

Место этих вершин и соответствующих «богов» в мансийской мифологии, видимо, неодинаково, «святость» их различна, но эти тонкие различия пока не удалось в полной мере выявить. Во всяком случае складывается такое впечатление, что Ялпынг-Нёр и Нёр-Ойка — не всегда одно и то же.

Некоторые из этих вершин находятся на восточном (мансийском) склоне Урала и представляют собой обособленные «островные» горы, в которых образное видение манси «узнало» каменных богов, облеченных со временем соответствующей властью. Таким «островным» массивом является и Сосьвинский Ялпынг-Нёр, который относится к числу наиболее почитаемых. Святость его и сила особенно велики. Именно он превратил в камни ненецких великанов на горе Мань-Пупыг-Нёр, а их бубен — в гору Койп (см. Болвано-Из, Койп), он же за какие-то прегрешения перенес Ось-Тагт-Талях-Нёр-Ойку (Денежкин Камень) из района озера Турват значительно южнее — в верховья Южной Сосьвы.

Геолог Н. А. Сирин пишет о Сосьвинском Ялпынг-Нёре: «Массив находится в совершенно ненаселенной местности, и благодаря тому, что он является священным для местных жителей, вогулов, они не посещают его даже во время охоты (по этой же причине рабочие-вогулы из состава нашей экспедиции, несмотря на просьбы о совместном посещении горы, категорически отказались)».

В связи с этим надо заметить, что прилагательное молебный не совсем точно передает смысл мансийского слова ялпынг. Д. Ф. Юрьев так объясняет это слово — «недоступный проклятый камень или шайтанский». Более подробно толкование И. Я. Кривощекова: «Вершина горы для вогул, хотя и крещенных ныне, является заповедным местом, куда ни один из них не должен входить под страхом смерти. Сюда вогулы съезжаются для общественных жертвоприношений, когда вхождение на гору допускается для всех мужчин, женщины же ни под каким видом входить сюда не должны».

Более мягкую характеристику мансийским языческим богослужениям дает историк XVIII в. Г. Ф. Миллер: «...у вогулов есть обычай особо почитать некоторые горы, именуемые на их языке «елпингкаеве», приносить им жертвы, или, точнее сказать, главным божествам тех мест совершать возлияния, обернувшись лицом к горе. Вы хотите узнать значение этого слова? Оно обозначает «священная или божественная гора»...».

В основе различных запретов, касающихся гор, и самой «святости» гор лежат достаточно реалистические соображения. Прав Е. С. Федоров, указывая: «запреты эти не что иное, как облечение в религиозную форму страха пред крутой осыпью громадных камней, пробираться по которым действительно очень трудно, и восхождение на которые связано с некоторым риском». Несколько иначе толкует эти запреты М. А. Ковальский: «Хотя в Урале весьма редко встречаются такие пики, на вершину которых нельзя было бы взойти, однако же остяк весьма часто употребляет слово «яльпинг» даже и для таких гор, которые вовсе не заслуживают этого названия. Суеверие, что восхождение на вершины некоторых из этих яльпингнёров должно кончиться каким-либо несчастным случаем, способствует и преувеличению трудностей восхождения».

Название, хорошо известное исследователям Северного Урала и туристам, возникло в результате ошибки, но утвердилось на карте. Это искаженное до неузнаваемости название горы Вот-Тартан-Сяхыл (см.), более низкой и находящейся в нескольких километрах северо-восточнее Отортена. Манси называют Отортен совсем по-другому: Лунт-Хусап — «Гусиное гнездо», или Лунт-Хусап-Сяхыл — «Гора гусиного гнезда». Дело в том, что юго-восточный склон Отортена круто обрывается к горному озеру Лунт-Хусап-Тур — «Озеру гусиного гнезда», откуда начинается Лозьва (это озеро называется также Лусум-Талях-Тур — «Озеро в верховье Лозьвы»). Есть мансийское предание, что во время всемирного потопа в этом озере на большой высоте спасся один-единственный гусь. По другой версии, в куполе горы манси увидели сходство с гусиным гнездом.

Название Отортен фигурирует уже в работах геолога Е. С. Федорова, относящихся к концу XIX столетия, однако, насколько можно судить по картам, приведенным в этих работах, оно прилагалось именно к горе Вот-Тартан-Сяхыл, представляя собой искаженный вариант мансийского названия. Кто внес дальнейшую путаницу и перенес название с одной горы на другую, установить пока не удалось.

В орониме Ёмки можно выделить компонент ки, совпадающий со словом ки — «камень», которое некогда существовало в коми языке, но сейчас сохранилось только в сложном слове изки — «жернов». В других финно-угорских языках находим: хантыйское и мордовское кев, финское киви, мансийское (в некоторых диалектах) кев, кю(в) — «камень». Г. Ф. Миллер пишет, что «у вогулов есть обычай особо почитать некоторые горы, именуемые на их языке «елпингкаеве» (ср. мансийское и хантыйское кев).

Значение первой части слова (ём) неясно. Трудно сказать и к какому финно-угорскому языку восходит ороним Ёмки.

В. А. Варсанофьева считает, что столь мрачное название дано этой вершине потому, что на ее склонах нет растительности — одни осыпи да камни, покрытые лишайниками.

Автору не раз приходилось подниматься на Холат-Сяхыл, и он должен признать, что более суровой и мрачной горы  в этой части Северного Урала нет.

Сложность в том, что в трудах исследователей середины XIX в. Э. К. Гофмана, М. А. Ковальского, Д. Ф. Юрьева гора называется Поримонгит-урр, Порре-Монгит-Ур, Пурре-Монгит. Это дает возможность учитывать и мансийское слово пори — «поперечный». Гора Пура-Мунит действительно вытянута с 3 на В поперек Уральского хребта. Возможно, с течением времени значение элемента пори было забыто и название по народной этимологии сближено с гидронимом Пурма. Но не исключено, что фиксации исследователей XIX в. неточны или что за сто с лишним лет произошли сдвиги в произношении, ср. Пура-Мунит и Поримонгит.

Наконец, может быть, первоначальное значение названия  «Гора  жертвенных  (пиршественных)  скал» (мансийское пури — «жертва», «пир»).

А. Регули связывает это название с мансийским словом мунги — «яйцо» и переводит «Гора жертвенных яиц». Это какое-то недоразумение. Во всяком случае, современные манси однозначно толкуют форму множественного числа мунит как «скалы-останцы».

Мансийское слово тумп — «отдельная гора», капай — «великан», то есть «Гора-великан». Этот «тумп» действительно выглядит весьма впечатляюще.

В переводе с мансийского языка Яныг-Ёмки — «Большие Емки». О слова ёмки см. Мань-Ёмки.

Крайне западная часть массива Яныг-Ёмки носит название Лопьинский Камень (см.), а южный отрог между Вишерой и ее правым притоком Лопьей — Мань-си-Хумит-Нёл — «Отрог мансийских людей». По-русски иногда весь массив, иногда только отрог Маньси-Хумит-Нёл называют Вишерским Камнем, а северную часть массива, прилежащую к Унье, — Васькиным Камнем, по имени вогула Васьки Большого, с которым русские имели различные дела по товарообмену и к которому они всегда ходили в гости на Ильин день (В. А. Варса-нофьева).

Ворон часто фигурирует в мансийской оронимии: близ горы Пура-Мунит есть горный отрог со скалами-останцами, который называется Хулах-Питинг-Нёл — «Отрог с вороновым гнездом», а западнее хребта Пас-Нёр находится гора Хулах-Питинг-Керас — «Скала с вороновым гнездом». Это не случайно. Б. Н. Городков пишет: «Высокие горные тундры оживляются только леммингами, зайцами, стаями горных куропаток и немногими семьями воронов».

В переводе с мансийского языка Ось-Нёр — «Узкий Камень», «Узкий Урал» (ось из осься — «узкий»). Форма Ошеньер — либо русское искажение, либо, и это более вероятно,— западно-мансийского происхождения.

В «Календаре-справочнике Пермской области» за 1964 г. утверждается, что Ошеньер по-мансийски «Медвежья гора». Это явная ошибка: ош — «медведь», но в языке коми.

На некоторых картах название Ошеньер отнесено только к самой узкой части хребта между верховьями Вишеры и горой Люньси-Сяхыл, однако манси считают, что Ось-Нёр продолжается на юге до Северной Тошемки.

В краеведческой литературе встречается толкование из мансийского — «Кривой холм», при этом указывается, что в названии отражена внешняя особенность горы. Это толкование неточно. На самом деле перед нами красивая метафора — «Одноглазая гора» (дословно «Полуглазая гора»): небольшая вершина горы несколько сдвинута по отношению ко всему ее массиву, что и создает асимметрию.

Сокращенный вариант Люньси-Сяхыл более труден для объяснения, хотя форма люньси опознается как 3-е лицо единственного числа настоящего времени от глагола люньсюнгкве — «плакать». Употребление личных глагольных форм в целом не характерно для мансийской топонимии, тем более, что смысл перевода затемнен — «Гора, где (кто-то) плачет(?)».

В географической литературе Мунинг-Тумп иногда именуется Муниньер, при этом встречается неверный перевод — «Яйцевидная гора», «Яйцо-гора». В источниках XIX в:—Монинг-Тумп, Монин-Тумп.

В мансийской оронимии есть еще одна гора Мунинг-Тумп, которая на картах и в научной литературе обычно фигурирует под названием Торре-Порре-Из (см.).

В мансийском языке тумп — «отдельная плосковершинная гора», янгк — «болото», то есть Тумп-Янгк — «Тумп-болото». Это объяснение, однако, манси дают без особой уверенности, хотя весь северный склон горы представляет собой относительно пологий спуск, поросший низкорослым березником с явными следами мощного кочкарника. Возможно, что изменение физико-географических условий привело к забвению смысла оронима и к народной этимологии: некоторые манси, нарушая правила построения мансийских топонимов, толкуют Тумп-Янгк как «Белая гора». Однако ороним со значением «Белая гора» в мансийском языке звучал бы Янгк-Тумп, а не Тумп-Янгк («Гора белая»?).

Важно отметить, что на некоторых старых картах Тумп-Янгк называется просто Тумп, видимо, потому, что в этих местах действительно только один «тумп». Это было подмечено еще Е, С. Федоровым: «отсутствие собственного имени для этой горы кажется очень удивительным», «недоразумение разъясняется тем, что в этой местности лишь один Тумп без ближайшего обозначения, и, произнося это название, вогул знает, что слушатели его понимают, про какую гору идет речь».

На вершине горы Тумп-Янгк находится одна из оригинальных скал-останцов Северного Урала — невысокая, но поразительно изменяющая свой вид под разными углами обзора. Она имеет свое собственное имя Кунтыр или Кунтыр-Муни (муни в мансийском языке «скала-останец»). Если на скалу смотреть с севера или юга, она походит на человека в профиль. Замечательно, однако, что тот же камень, если его разглядывать с востока или запада (а именно таково направление мансийской тропы, идущей через Тумп-Янгк), удивительно напоминает сидящего медведя. Это заставляет вспомнить удмуртское слово гондыр — «медведь» и коми гундыр — «дракон» (в древнекоми, видимо, тоже «медведь»). Поскольку в мансийском языке нет звонких смычных, ороним Кунтыр в звуковом отношении точно соответствует коми гундыр. По-видимому, или пермское слово проникло в мансийскую топонимию, или в самом мансийском языке некогда существовало слово кунтыр — «медведь», которое затем исчезло, но пере-житочно сохранилось в оронимии.

Мансийское название хребта — Сисуп. Первоначально оно, видимо, означало «Спинной» (сыс — «спина», уп — суффикс прилагательного). Хребет напоминает собой спину лошади, а его название отражает культ коня, который издавна существовал у манси (ср. Лув-Нёр, см. Кожим-Из, Тулымский Камень).

На русской почве ороним был связан по народной этимологии с прилагательным «чистый», поскольку на вершинах Чистопа нет леса. В то же время сами манси уже не могут объяснить, что значит это слово, и произносят его теперь не Сысуп, а Сисуп.

С Чистопом связан целый ряд интересных мансийских преданий. Как и вершины других высоких хребтов и гор, вершина Чистопа во время всемирного потопа не была залита водой. Здесь сохранилась сухая площадка, на которой якобы спаслось пять мансийских семей и среди них грудной ребенок. Но площадка была маленькой, и плач ребенка был слышен в любом ее конце. По этой причине главная вершина Чистопа получила любопытное мансийское название Няврам-Люнь-сим-Сяхыл-Ала — «Вершина горы, где плакал ребенок».

Предположение о том, что Сисуп — ороним, связанный с культом коня, подтверждается также интересным названием самой южной горы Чистопа, имеющей форму правильного острого конуса. Русское наименование этой вершины — Острая сопка, мансийское — Лув-Сяквур, то есть «Лошадиная титька». По мансийским поверьям, место это нехорошее, так как тут живет Сисуп-Овыл-Менгкв-Ойка — «Старик-черт конца Чистопа», поэтому здесь нельзя ночевать.

В переводе с мансийского — «Гора старухи» (по имени) Сопр». Манси всегда добавляют, что старуха Сопр — ведьма, нечистая сила. В орониме слово эква — «старуха» выступает в усеченной форме.

Название не находит объяснения в мансийском языке. Важны, однако, данные карты Регули, на которой эта гора именуется Лайис эрикум урр, т. е. Лайис-Эрыг-Хум-Ур. Так как сочетание эрыг хум имеет два значения — «певец» и «герой, воспеваемый в песнях», ороним Лайис-Эрыг-Хум-Ур должен переводиться «Гора певца (по имени) Лайис», или «Гора героя (по имени) Лайис». Такой персонаж нам неизвестен, но обращает на себя внимание название озера Лайс или Лайса в Малоземельской тундре, т. е. на ненецкой территории.

Русское название хребта — калька мансийского Ялпынг-Нёр — «Святой Камень», «Святой Урал» (иногда Али-Ялпынг-Нёр — «Южный Святой Камень»).

Таких «молебных» названий, которые указывают на святые для древнего населения места, на Урале много: Молебная гора (в документах XVII в.— Молебный остяцкий камень), река Молебка и село Молебка на реке Сылве в Пермской области, речка Молебка, впадающая с востока в Исетское озеро, остров Молебный на Аятском озере в Свердловской области и т. п. О том, что Молебный Камень (Ялпынг-Нёр) некогда был для манси святым местом, свидетельствует название седловины на этом хребте Пурлахтын-Сори, то есть «Седловина, на которой приносят жертвы». Ср. Ялпынг-Нёр (Сосьвинский Ялпынг-Нёр).

Прозрачное, но совершенно загадочное название. По-мансийски этот хребет называется Хусь-Ойка — «Старик-слуга». В мифологии манси Хусь-Ойка — зять и помощник Ойка-Сяхыл — «Старика-горы» и Эква-Сяхыл — «Старухи-горы». На это прямо указывает и ценное сообщение Е. С. Федорова о том, что проводник-вогул отказался его сопровождать на Хусь-Ойку, «указывая на то, что им это будто бы не дозволяется и что Ху-Сейк (так у Федорова) тоже маленький Молебный Камень» (см. Молебный Камень). Мифологический Хусь-Ойка не имеет никакого отношения к муравьям. Возможно, произошла какая-то путаница при переводе названия на русский язык, поскольку слово со значением «муравей» по-мансийски звучит довольно сходно — хосуй или хосвой, во всяком случае на карте Чердынского уезда 1874 г. фигурирует именно Камень Муравей.

Еще одна загадка в том, что со склонов этого хребта в Вишеру слева течет река Муравья (Муравей), которая по-мансийски называется Морупъя. Так как в источниках XIX — начала XX в. хребет именуется Мура-вьинским Камнем (у Регули — Моравинским Камнем), можно, казалось бы, выводить название хребта из названия реки (ср. Лопья — Лопьинский Камень). Однако манси не могут объяснить, что означает название этой реки, и нельзя исключить, что мансийское Морупъя восходит к русскому Муравья. Во всяком случае, русское «в» часто соответствует мансийскому «п» (ср. русские Вёлс, Вишера и мансийские Пелас, Пасар). На первичность русской формы Муравья по сравнению с мансийской Морупъя указывает другое мансийское название этой реки Марингъ-я, записанное Регули и Гофманом.

И последнее: надо иметь в виду, что во многих книгах и на картах встречается искаженное написание Ху-Сойка, или Ху-Сойк, Ху-Сейк(а). Его надо исправить на Хусь-Ойка.

Это название ошибочно утвердилось на карте: манси ороним Исирум относят к хребту Ольховочный (в XIX в.— Вольховочный Камень), отходящему в юго-западном направлении от горы Ишерим.

Ороним Исирум пытались связать с мансийским асирма—«холод», «мороз», мотивируя это тем, что гора Ишерим крутосклонная, труднодоступная, суровая даже летом, и что на Ишериме множество снежников. Западно-мансийское слово эшэрм — «холодный» действительно близко по звучанию к русской форме Ишерим. Но как объяснить, что много снежников на одной вершине, а «холодной» сами манси называют другую? И еще вопрос. Почему верхнелозьвинские манси называют гору не Асирма в соответствии со звуковыми и словарными нормами своего диалекта, а каким-то непонятным оронимом Исирум. Картина получается довольно сложная, так что до решения здесь еще далеко.

Гора, которая на картах именуется Ишерим, по-мансийски называется Салинг-Хум-Катэ-Пелым-Нёл — «Отрог, где пастух проткнул свою руку».

Название Тулымский Камень образовано от географического термина тулым, известного в татарских говорах в значении «камни, торчащие из реки», и в коми-язьвинском наречии, там его значение — «речной порог». Он широко распространен и в русских диалектах горной части Приуралья в значениях «камни в реке», «порог», «перекат с камнями» и т. п. Отражен этот термин и в гидронимии: речки с названием Тулымка или Тулумка есть в бассейнах Чусовой, Косьвы, Язьвы.

Как раз против Тулымского Камня Вишера пробивает свой путь через пороги. Русские когда-то пользовались Вишерой и ее притоком Вёлсом, чтобы попадать в Зауралье, поэтому неудивительно, что они окрестили близко подходящий к реке могучий хребет по наиболее характерной и важной примете — порогам. Причем прообразом русского наименования, видимо, послужило второе мансийское название этого хребта Яктыл-Я-Нёр — «Хребет Порожной реки». Дело в том, что против Тулымского Камня справа в Вишеру впадает река Лыпья, которая по-мансийски называется Яктылъя — «Порожная река». Подробности находим у Д. Ф. Юрьева»: «От северной оконечности Тулымского Камня, верст 5 выше реки Лыпьи, начинаются по Вишере большие и частые пороги, которые... непрерывно почти идут верст 12... ». И далее: «Так как все протяжение Вишеры, наполненное порогами, находится при подошве Тулымского Камня, поэтому у вогулов хребет этот называется Яхтель-Я-нер, в переводе порожный камень, а самая река Лыпья, впадающая на этом же протяжении, называется Яхтелья, порожная река, от слова яхтель — «порог».

Мансийское название этого хребта записано еще Д. Ф. Юрьевым в форме Япкоанг, у Э. К. Гофмана — Япкванг-Ур. Севернорусской топонимической экспедицией Уральского университета засвидетельствована форма Яп-Кангк, причем манси, хотя и не без труда, выделяли компонент кангк — «старший брат». Что такое яп, никто из манси объяснить не мог. Так как «я» по-мансийский «река», а «п» — архаический суффикс прилагательных, слово яп можно толковать «речной», т. е. Яп-Кангк — «Речной брат», «Брат реки». Поскольку хребет находится на берегу Вишеры, эта метафора оправдана.  Видимо,  Яп-Кангк — один  из  увековеченных  в камне мансийских мифологических персонажей, которых так много на Северном Урале. Утрата мифологических представлений ведет к забвению смысла таких названий.

Для объяснения этого названия важны характеристики, которые находим у Юрьева («скалистым и крутым отрогом своим примыкает прямо к реке») и в путеводителе С. А. Торопова «По голубым дорогам Прикамья» («труднодоступные вершины камня Курыксар, похожие на петушиный гребень»). Эти замечания позволяют сравнить ороним с коми-пермяцким курöг, коми-язьвин-ским курог — «курица», коми-пермяцким и коми-язьвинским сорс — «гребень». Из сложения Курöг-Сорс при неизбежном оглушении «г» в «к» перед глухим «с» и вполне возможным отпадением второго «с» на русской почве должна была возникнуть форма Курыксор или Куроксор с последующим переходом сор в сар в безударной позиции. Интересно, что в одном документе 1667 г. эта гора называется Короксорец.

Таким образом, вполне возможно, что исходное значение оронима — «Куриный гребень». Эта изящная метафора обусловлена формой зубчатых скал, видных с реки.

Главная вершина хребта — гора Зыряновка, название которой образовано от устаревшего наименования коми — зыряне или от фамилии Зырянов.

Название хребта, возможно, мансийского происхождения. Этот вывод кажется закономерным при сопоставлении русского названия Чувальский Камень и его мансийских наименований, засвидетельствованных в XIX в. в формах Чоуль-пауль-нер и Чуль-пауль-ньер. Русское слово чувал — «особый вид каминообразной печи» соответствует мансийскому сёвал с тем же значением (в русской передаче мансийских топонимов — чоуль, чуль), пауль, паль — мансийское павыл — «поселение», ньер, нер — мансийское нёр — «каменная гора», «хребет». Следовательно, можно «реставрировать» мансийское название в виде Сёвал-Павыл-Нёр — «Хребет поселения с чувалом», допуская, что когда-то близ Чувальского Камня находился Сёвалпавыл, по которому и был назван хребет. Русское наименование передает мансийское «в сокращенном виде»: опущено слово «поселение» (павыл).

В настоящее время манси называют этот хребет Линьва, но перевести ороним не могут. В XIX в. Гофман и Юрьев различали на левом берегу Вишеры два горных массива — Ленгва, или Ленгва-Нер (Северный) и Чуваль-ский Камень (Южный). Позднее, очевидно, различие было  утрачено.

На первый взгляд, чисто русское название, довольно обычное для топонимии: оно указывает, что здесь кто-то «пропал». Однако фактически в основе мансийские наименования, засвидетельствованные тем же Гофманом в формах Каластали-Уоль-Ур (гора) и Каластали-Уоль-Я (река). Названия эти восходят к вымершему усть-улсуйскому диалекту манси, неточно записаны и с трудом поддаются толкованию, однако компоненты ур — «возвышенность», «гора», я — «река», уоль (в современном написании воль) — «плёс» усматриваются достаточно легко, а в малопонятном каластали возможно следует выделять глагольный корень хол, кол, кал со значением «умирать». Из анализа названия как будто бы вытекает, что первичен гидроним.

Название связано по происхождению с наименованием реки Березовой, крупного левого притока Колвы. Из двух форм Березовский Камень и Березовый Камень, которые употребляются и сейчас в различных источниках (на картах — Березовский Камень), предпочтительнее, казалось бы, первая, образованная от названия реки Березовая. Эта форма к тому же отмечена в исследованиях XIX в. (Гофман, Юрьев). Однако в грамоте 1689 г. упоминается Березовый Камень. Поэтому не исключено, что первично название хребта, тем более, что Юрьев, употребляя название Березовский Камень, в то же время пишет: «это название гора получила, вероятно, потому, что она почти вся, кроме южной вершины, покрыта березовым лесом».

Мансийское название хребта Касьп-Нёр (у Гофмана и Юрьева — Кассеп-Ньер, Кассеп-Нёр) современные манси перевести не могут.

И. Я. Кривощеков дает странное объяснение: Шудья-Пендыш — «Гора со счастливыми сумерками» (коми-пермяцкое шуд — «счастье», пемдан — «сумерки»).

Проще всего видеть в этом двойном названии обычный прием топографов. Они часто дают наименования горам по двум соседним рекам. Так и тут: с запада вершину обходит приток Вёлса река Шудья, а южнее протекает небольшая речка Пендышка (из Пендыш), приток Шудьи. Но дело в том, что двойное название существовало еще на рубеже XIX—XX вв. Записаны формы Шунги-Пенгиш, Шунды-Пендыш, Шудья-Пемдыш. Этот факт, а также обилие звуковых вариантов очень усложняют вопрос, так что его окончательное решение впереди.

Возможно, название связано со словом каюк, которое в местных русских говорах, а также в диалектах коми языка обозначает большую лодку длиной до 10— 15 м и даже более, служащую для перевозки грузов. Трудно сказать, метафора это или нет.

Ср. на Приполярном Урале Каюк-Ныр — «Нос лодки (каюка)», двадцатиметровая скала на реке Кожим, и Каюка-Парма — «Лодочная Парма», возвышенность на правом берегу Щугора.

Есть все основания для того, чтобы сопоставить основы Кир и Кыр, но возможностей для объяснения слишком много. Наиболее интересно сравнение с коми кбр — «олень» и западно-мансийским кыр — «олень-самец». В этом случае Кир-Камень — «Олень-Камень», а Кырья с учетом мансийского слова я — «река» толкуется как «Оленья река».

По мнению И. Я. Кривощекова, ороним Кваркуш усвоен русскими из коми-пермяцкого языка, где куш — «голо», «пусто», а кварк связано с керавны — «разрубать». Такое объяснение якобы соответствует орографической картине местности: «оголенный и пустынный хребет, рассеченный глубоким руслом реки Пели». Все это — явная натяжка.

Мансийское происхождение исключено, так как манси называют Кваркуш — Пурап, или Пурап-Нёр.

Коми-язьвинцы зовут этот хребет Кварк вож. Поскольку вож — «развилина», «ответвление», «ветвь», «хребет», то вторую часть топонима можно считать разгаданной. Но что значит кварк? Финно-угроведы сравнивают кварк с марийским курык — «гора» и финским коркэа — «высокий», но это предположение.

На Кваркуше много вершин, имеющих особые названия, среди них есть чисто русские — Плоская, Круглая сопка, Гроб, Антипин Гребешок, а также коми-язьвин-ские с компонентом мык (очевидно, искаженное коми-язьвинское милк — «бугор», «холм») — Пай-Мык, Дор-Мык, Емельян-Мык, Шер-Мык, Гошьян-Мык, Тара-Бара-Мык.

Особенно интересно название одного из северных отрогов Кваркуша — горы Пелины Уши, которое некоторые исследователи пытаются связать с коми-пермяцким фольклорным богатырем Пелей, ведь западнее этой горы протекает река Пеля, левый приток Улса. Географическим термином ухо, уши на севере называют отроги гор. Так, например, северный конец хребта Колвин-ский Камень называется Северное Ухо. Отсюда следует, что Пелины Уши — отроги Кваркуша, смежные с рекой Пеля. Другое дело, что название реки Пеля может оказаться переносом по смежности с коми названия отрога Пель и что русское Уши может, в свою очередь, быть калькой с коми языка, где пель — «ухо».

В коми топонимии есть и другие названия такого рода (см. Кёч-Пель). Ср. еще Войпель — «бог, живущий на севере», дословно — «Северное Ухо».

К этим названиям надо также присоединить остров Золотой на Вишере ниже устья Верхней Золотихи и урочище Золотые Гребешки, выход кварцевых песчаников на правом берегу Вишеры.

Название это очень старое: гора Золотая на Вишере упомянута уже в документе 1667 г.

Откуда таксе обилие «золотых» названий? Мнения расходятся. Одни исследователи уверяют, что эти названия гор и рек указывают на многочисленные месторождения золота в Привишерье, другие утверждают, что в основе названий — легенды о несметных золотых залежах, а Д. Ф. Юрьев пишет, что гора Золотая на левом берегу Вишеры названа, «вероятно, по желтоватому цвету ее».

Вблизи горы Колчимский Камень берут начало две реки с названием Колчим — притоки Вишеры и Язьвы. Гора получила одно из своих названий по этим речкам, и уже в конце XIX столетия в специальной литературе по геологии Привишерья встречалось двойное название — Помяненный (Колчимский) Камень. Происхождение двойного названия хорошо объяснено И. Я. Криво-щековым, который указывает, что эту гору вишерцы и колвинцы называют Помяненным, а язьвинцы — Колчим-ским Камнем.

Из двух названий более древним, очевидно, является первое, упоминаемое уже в грамоте 1663 г. как Поманенная гора. Название это чисто русское, но его первоначальный смысл скрыт. Если древняя форма Поманенная гора — искажение оронима Помяненный, то в основе названия глаголы поминать, помянуть, и оно, возможно, связано с какими-либо поверьями (ср. поминки, помин и т. д.). Если же форма Помяненный появилась позднее, а сначала существовал топоним Поманенная гора, то в основе глагол (по)манить с более поздним переосмыслением и приспособлением названия к глаголам поминать, помянуть.

По широко распространенному преданию, гора Полюдов Камень названа по имени жившего некогда в этих местах богатыря Полюда, который славился своей силой. Когда чудь была побеждена и делать богатырям стало нечего, ушел Полюд в каменную гору и спит там до сих пор.

И. Я. Кривощеков неудачно пытается вывести имя Полюд из коми-пермяцких слов пель — «ухо» и удом — «поднести», что вместе якобы значит «ухо, поднесенное ближе к Вишере, к месту оседлого жительства». На самом деле имя это безусловно русское, что хорошо доказывает «Ономастикой» академика С. Б. Веселов-ского. Там упомянут новгородский боярин Полюд, убитый в 1268 г. в бою с немцами под Раковором. Фамилия Полюдов распространена в Пермской области. Там же есть и несколько деревень с названием Полюдово.

Личное имя Полюд, очевидно, связано со старым русским словом полюдье — «ежегодный объезд подвластного населения для сборов дани», можно привести еще диалектные русские слова полюдье — «люди», «народ», полюдный — «общительный», «обходительный» (о человеке).

Название может быть связано с мансийскими словами хоса — «длинный» и нёр — «каменный хребет», тем более что Козмер представляет собой вытянутую гребневидную возвышенность. Таким образом, этот топоним оказывается в одном ряду с мансийскими названиями Хоса-Тумп — «Длинная гора» и Хоса-Нёр — «Длинный Камень».

В одном туристском справочнике название приведено в форме Хозмер, более близкой к мансийскому источнику (Хос-Нёр, Хоса-Нёр).

Непонятное слово «спой» встречается и в других названиях хребтов Прикамья (Белый Спой, Рудянский Спой и др.) и определенно является местным географическим термином. Русское по происхождению слово спой, по словарю Даля, имеет значение «прослойка, промежный тонкий пласт». В одной работе Л. Дюпарка и Л. Мразека по геологии Прикамья читаем: «от Камской равнины до реки Косьвы... следуют друг за другом, от запада к востоку с замечательной правильностью и однообразием цепи гор, общее направление которых почти совпадает с северо-южным. Это длинные, покрытые лесом горные хребты с неопределенными и мягкими очертаниями, без ясно выраженных вершин». И далее авторы указывают, что первый из этих хребтов носит название Белый Спой. Таким образом, значение термина спой — «покрытый лесом длинный горный хребет без ясно выраженных вершин, идущий параллельно другим таким же водораздельным хребтам».

По сообщению И. Я. Кривощекова, Кедровый Спой получил название по обилию растущих на нем кедров.

Название связано с именем города Чердынь, важнейшего  политического,  экономического  и  культурного центра Урала эпохи феодализма, но конкретнее причина наименования не установлена.

Названа по ныне не существующей деревне Молчан, находившейся в 15 км к ЮВ от Молчанского Камня.

О термине «спой» см. Кедровый Спой. Цветовое определение белый, возможно, связано с цветом горных пород, поскольку Белый Спой сложен белыми и желтыми кварцевыми песчаниками.

Название дано местными русскими жителями, издавна поселившимися по так называемой Бабиновской дороге, которая на участке между бывшими селениями Растес и Верхняя Косьва проходит у южного склона горы Дикарь. Первоначально, видимо, Дикий Камень, то есть труднодоступная гора в глухом месте. Смысл названия хорошо раскрывается при сравнении с наименованием лежащей ближе к Растесу более пологой и низкой горы Домашний Камень, северную часть которой пересекает Бабиновская дорога.

Для толкования этого названия важно, что и в Чусовую впадает речка Ослянка, берущая начало у незначительной горы Ослянка, а на берегах Чусовой находятся населенные пункты Нижняя и Верхняя Ослянка. Видимо, первичны в обоих случаях все же назпания речек, тем более что есть еще речка Ослянка, левый приток Нейвы, и, по материалам И. Г. Гмелина, две речки Ослянки в бассейне Подкамекной Тунгуски в Сибири. Это доказывается и старинной формой Ослянский Камень (ср. Кырьинский Камень, Лялинский Камень и другие названия гор, образованные от наименований рек).

Название Ослянка — русского происхождения. Оно образовано от старинного слова осла — «оселок», «точильный камень». Гмелин пишет: «А словут те речки Ослянки для того, что в них каменные оселки, что ножи точат».

Заманчиво сравнить с коми-пермяцким басок «красивый», тем более что Басеги действительно красивы. Но как объяснить в этом случае происхождение конечного «г» в Басег? Кроме того, коми-пермяцкое слово басок не может быть особенно древним, так как оно заимствовано из северорусского баской — «красивый».

Другой путь таков. В Усьву слева впадают речки Большой и Малый Басег. Скорее всего они названы по хребту, но есть какой-то шанс, что, наоборот, имя перенесено на хребет. Тогда бас — «красивый» (известен и такой вариант этого слова), а ег — закрепившаяся в топонимии форма древнепермского слова юг — «река» (современное коми-зырянское «ю»).

Против этих обоих предположений гидроним Босек (приток Усьвы), засвидетельствованный в «Чертежной книге Сибири» С. У. Ремезова, и коми-пермяцкая фамилия Босегов, образованная от древнепермского имени Босег. Если Басеги из Босеги, то первоначальным могло быть название «Камень Босега», «Босегов Камень» с последующим переходом названия во множественное число (на Басегах несколько вершин) и опущением географического термина.

Название связано с русским словом хмель, но конкретная причина наименования неизвестна: слово обозначает многие дикие растения, есть антропонимы от слова хмель (ср. фамилию Хмелев), поэтому определить причину  появления  такого топонима  затруднительно.

Словарный состав коми языка подтверждает возможность такого объяснения, при этом обнаруживаются интересные детали: в коми языке есть слова айморт — «человек», «мужчина» и фольклорное мортайпи — «жених» (морт — «человек», ай — «отец», «мужчина», пи — «сын»), первоначально, как установил один из авторов «Краткого этимологического словаря коми языка» Е. С. Гуляев, «сын чужого отца», так как коми слово морт может иметь оттенок значения «посторонний, чужой человек».

Это открывает совершенно новые пути для толкования образного наименования хребта. Если Мортай — «Чужой отец», или «Чужой мужчина», то надо вспомнить и мансийское название хребта Лялянгк, которое, правда, не без сомнения, членится на ляль — «противник», «враг» и янгк — «болото» (так называют на Северном Урале некоторые горы с гольцовой тундрой, ср. Тумп-Янгк). Вряд ли надо доказывать, что слова чужой и враг в древности были почти тождественны по значению. Остается добавить, что левый приток Вёлса река Ля-лянгкъя по-русски именуется ручьем Заблудящим, а гора на правой стороне Вёлса юго-западнее Мартая — Пропащей, или Пропащенским Камнем. Названия поразительно единодушны в отрицательной оценке места.

Достойно упоминания также, что острую (но не самую высокую) коническую вершину на этом хребте манси  называют  Ялпынг-Сяхыл — «Священная  гора».

Переделка в Мартай должна быть отнесена к картографическим ошибкам.

Могут быть предложены, однако, и другие версии происхождения этого интересного названия. Прежде всего любопытные данные находим у ботаника П. Н. Крылова: оказывается, по рассказам стариков, в устье реки Мортайка, впадающей в Вёлс, некогда жил вогул Мартын. Не могло ли в таком случае быть первичным название реки, которое реконструируется как мансийское Морт-Ойка, т. е. «Старик Морт»? В дальнейшем уже на русской почве Морт-Ойка стал Мортайкой с переразложением слова и выделением в нем русского суффикса (Мортай-ка). В то же время русская народная этимология могла сделать из «Старика Морта» вогула по имени Мартын. Ороним Мортайский Камень, если принять эту версию, должен рассматриваться как производное от названия реки, что бывает часто.

Еще интереснее сведения, которые находим на карте Регули, где фигурирует гора Ялянг (т. е. Лялянг) или Моротайка (т. е. Мортайка). Регули всюду искал манси и мансийские слова. Не записал ли он в таком случае два мансийских названия одного объекта? Если так, то вторично название реки, а наименование хребта, восстановленное в виде Морт-Ойка, может быть истолковано как «Южный старик» (мансийское морт, мортим — «южный»). Мартайский хребет действительно находится в южной части Северного Урала.

Таким образом, перед нами очень интересное название, и пока трудно сказать, какая из этих версий ближе к истине.

Наиболее значительная вершина — гора Ракт-Сори-Сяхыл, то есть «Гора с глиняной седловиной» (мансийское ракт — «глина», сори — «седловина», сяхыл — «гора»), находящаяся на северном конце хребта.

В записи И. Н. Глушкова — Хос-Тумп, или Фоминский Камень.

Цветовое определение «белый» могло быть дано по разным причинам (долго держится снег, породы белого цвета,  переносно  в  значении  «чистый»,  «хороший»" и т. п.). Конкретный повод не установлен.

Название мансийского происхождения и означает в переводе «Шапка-Камень» (кент — «шапка», нёр — «каменная гора», «хребет»). Существует легенда, что на этой горе мансийский пастух во время погони за оленями потерял свою шапку. Однако это скорее всего уже позднейшее осмысление названия. Здесь, видимо, метафора: гора по форме напоминает шапку.

Мансийское название, означающее в переводе «Журавлиный Камень» (тарыг с долгим «а» — «журавль», нёр — «каменная гора», «хребет»). Ср. название горы Журавле в Камень к С от хребта Денежкин Камень.

Манси называют этот массив Ось (ся)-Тагт-Талях-Нёр-Ойка или Ось(ся)-Тагт-Талях-Ялпынг-Нёр-Ойка, то есть или «Святой хозяин гор верховья Южной Сосьвы», и рассказывает легенду, что раньше этот «нёройка» жил в районе озера Турват, но он мешал манси ходить по Уралу, поэтому могучий Тагт-Талях-Ялпынг-Нёр-Ойка — «Святой хозяин гор верховья Северной Сосьвы» отправил его подальше на юг. Так и возник Денежкин Камень, а на месте его прежнего местопребывания появилось озеро Мань-Ялпынг-Тур («Малое Святое озеро»), или Малый Турват.

В массиве Денежкин Камень и его ближайших окрестностях выделяют целый ряд вершин и отрогов. Таковы части Денежкина Камня: Кулаковский увал, Белкин-ский увал, Шарпинские сопки, Пихтовый увал, Вересовый увал, Желтая сопка, Горелая сопка, Чащевитая сопка; отдельные возвышенности — Журавлев Камень, Елов-ский увал, Оленья сопка, Кривинская сопка. Все эти оро-нимы русского происхождения. В некоторых случаях названия даны по растительности: Пихтовый увал, Вересовый увал, Горелая сопка (завалена горелым лесом; как указывает Ф. Ю. Левинсон-Лессинг, исследовавший эти места в конце XIX в., «мы согласились называть ее «Горелой сопкой»), Чащевитая сопка (поросла густым мелким лесом, отсюда и название). Часть оронимов образована от гидронимов: Кривинская сопка от названия левого притока Сосьвы реки Крив, Еловский увал — от речек Еловок, Шарпинские сопки — от реки Сухой Шарп.

Особого замечания заслуживает название западного отрога Денежкина Камня — горы Желтая сопка. Эта сопка сложена дунитами, а, как пишет исследователь Денежкина Камня геолог Е. П. Молдаванцев: «На поверхности дунит легко распознается даже издали по характерной буро-желтой корке выветривания, переходящей иногда в оранжевый или красноватый цвета».

Ороним Казанский Камень связан по происхождению с названием бывшего прииска Казанского.

Если форма Коюмб(а) более или менее точно передает мансийское звучание названия, то его связь с мансийским кумп становится сомнительной. Тем не менее Кумба скорее всего мансийский ороним. Неслучайно геолог Г. П. Гельмерсен писал, что русские часто именуют Кумбу Вогульской горою.

Буртым, гора в 20 км к Ю от Ольвинского Камня (1150 м). Возможно, по речке Буртымка, притоку Каквы. Поскольку есть речка Буртым (Буртымка), приток Верхней Мулянки, близ Перми, можно думать о происхождении оронима из коми-пермяцкого языка (ср. Бурдома шор — «Мутная речка» в коми-пермяцком словаре Н. А. Рогова). Однако название горы Буртым появляется на картах в XX в., а в источниках прошлого столетия фигурируют гора и речка Кыртым (в коми-пермяцком языке кортом — «невкусный»). Как произошла эта метаморфоза, пока не установлено.

Косьвинский Камень упоминается уже в известном труде В. И. Геннина, посвященном описанию уральских горных заводов (1735 г.).

Как указывает И. И. Лепехин, Серебрянский Камень «прозывается по речке Серебрянке, из него выходящей» (левому притоку Лобвы). Фактически со склонов Сереб-рянского Камня берут начало три Серебрянки: две впадают в Лобву, одна — в Иов, приток Лобвы.

В источниках XVIII—XIX вв. всегда называется Сухой Камень. Наименование Сухогорский перенесено с находящегося рядом Сухогорского рудника (от параллельного названия Сухая гора). На новых туристских картах — Казанский Камень. И. И. Лепехин так объясняет название камня: «Название сего камня весьма сходно было с самым делом, ибо хотя он нарочито высок, однако ни малейшего ключа из него не выходит». Впрочем, в другом месте он высказывается иначе: «...гора, Сухой камень прозываемая, в сей день было нашим упражнением. Почему она Сухим камнем прозвана, не знаю, а для нас нарочито была мокра; да и самые речки, из нее вытекающие, довольно ее мокроту показывали».

Название, видимо, указывает на «сухую» (лишенную воды и растительности) вершину горы.

Павдинский Камень, или Павдинская гора, упоминается в трудах исследователей XVIII столетия В. И. Геннина и И. Г. Гмелина. В. Н. Татищев пишет в своем «Лексиконе» о Павлинских (Павдинских?) горах. Однако все эти исследователи под Павдинским Камнем имеют в виду Северный Урал в целом. В «Описании Тобольского наместничества» конца XVIII в. упоминается «Урал, называемый поясовой Павдинской камень». А в книге В. Н. Латкина о путешествии на Печору указывается, что Большеземельскую тундру с востока и юго-востока ограничивают «река Кара и хребет Павдинского Камня или Уральский». Употребление топонима Павдинский Камень в столь широком значении, возможно, связано с тем, что недалеко от горы с этим названием в XVII в. Проходил важнейший путь через Урал — Бабиновская дорога (Соликамск — Верхотурье).

 Сочетание слов куш пай можно объяснить из коми языка как «пустой пай», «пустая доля». Возможно, перед -нами отражение каких-то старинных хозяйственных отношений. В пользу происхождения названия из языка коми говорят также наименования текущих поблизости рек с характерным для коми языка топонимическим элементом «ва» — «вода»: Лобва, Елва, Кушва. Последний топоним для нас особенно интересен, достаточно сравнить Кушва и Куш-пай.

Слово пай заимствовано коми у русских: оно отмечено, например, в коми-пермяцком словаре Н. Рогова, который был издан в 1869 г. Нет ничего удивительного в том, что это давнее заимствование могло оказаться в составе коми топонима.

В «Горном журнале» № 2 за 1833 г. прямо говоритсяо том, что гора Магдалинская названа по находящемуся на ней железному руднику того же имени. Рудникам названия давали самые разнообразные, в том числе и по личным именам, и религиозного характера, но сейчас уже трудно сказать, имел ли в виду создатель имени евангельскую Марию Магдалину или какую-нибудь более реальную современницу, ведь Магдалина — обычное русское имя, внесенное в святцы.

Ребро, гора на левом берегу реки Ис примерно в 8 км к ССЗ от горы Качканар. Имеет скалистую вершину в виде узкого гребня. Метафорическое название.

Эффектна тюркская этимология: кашка, качка — «лысый», «какое-либо животное с белым пятном на лбу», нар — «верблюд». Метафора «Лысый верблюд» довольно точно характеризует гору Качканар, снизу покрытую лесом, но с голыми скалистыми вершинами. Ср. название горы Кашкабаш — «Лысая голова (вершина)» в Ар-тинском районе Свердловской области.

Довольно распространен и другой вариант тюркской версии: Качканар — «Бежавшие», «Скрывшиеся», «Беглецы» (татарское качкын — «беглец», качкыннар — «беглецы»). Обычно при этом рассказывают легенду о каких-то беглецах или затаившихся рудных жилах. В источниках XVIII в. (П. С. Паллас) гора именуется Кесканар, что заставляет вспомнить башкирское каскын-нар — «беглецы».

Название горы, может быть, и мансийского происхождения, так как по-мансийски нёр — «каменная гора», «хребет», «Урал», однако начальный компонент названия из мансийского языка объяснить пока не удалось.

Интересны названия частей Качканара: северная именуется Северный Рог, южная — Полуденный Рог. Для сравнения приведем Сюра-Из — «Рогатая гора» и Хора-Сюр — «Олений рог». Любопытно, что одна из вершин в северной части Качканара получила название Верблюд, так как она по форме очень похожа на это животное. По крайней мере, так утверждает Р. Каптиков в статье «В гостях у северного верблюда» («Уральский следопыт», 1982, № 4). Этот довод в пользу тюркской вереди.