'У костра'

К Южному Уралу относят часть Уральской горной страны между широтным участком верхнего течения реки Уфы и широтным участком течения реки Урал между Орском и Оренбургом. Общая длина хребтов Южного Урала — более 550 км. В широтном направлении Южный Урал между Ишимбаем и Магнитогорском достигает 200 км. Это обширная горная страна, хребты которой в ее северной части между Уфой и Инзером идут в общем направлении с СВ на ЮЗ, а в южной части между Инзером и Белой — в меридиональном направлении. На СЗ к Южному Уралу примыкает Уфимское плато (Уфимское плоскогорье), получившее название по реке Уфа, ограничивающей это плато с запада (наиболее значительная вершина — гора Голая, по-башкирски Таз-Тубэ — «Лысый холм»). К югу от долины Белой горы Южного Урала становятся значительно ниже и переходят между реками Большой Ик и Сакмара в обширное Зилаирское плато. Однако и в этой части Южного Урала есть хребты с вершинами более 600 м, Иапример, Дзяу-Тюбе — меридиональный хребет, примыкающий с Ю к Зилаирскому плато. Оканчивается Южный Урал невысокими Губерлинскими горами, которые соединяют собственно Урал с Мугоджарами. С ЮЗ к хребтам Южного Урала примыкают возвышенности Общего Сырта. Южнее между реками Урал и Илек находится Илекское  плато,  а на ЮВ — Урало-Тобольское плато.

Горы Южного Урала довольно высоки, самая значительная— Яман-Тау (1640 м).

Орографическая система Южного Урала отличается очень большой сложностью. Чтобы более или менее последовательно представить оронимический материал, его пришлось разделить на девять регионов, лишь отчасти учитывающих орографическое членение: западная часть от широтного участка верхнего течения Уфы до устья реки Сим, включая предгорья, горы от верховий реки Куса до широтного участка нижнего течения Инзера, горы между широтным участком верхнего течения Уфы и широтным участком верхнего течения реки Ай, горы между широтным участком верхнего течения реки Ай и участками верхнего течения Большого Инзера и Белой приблизительно по 54º с. ш. (западные хребты), горы между широтным участком верхнего течения реки Ай и участками верхнего течения Большого Инзера и Белой приблизительно по 54º с. ш. (восточные хребты и Бело-рецкое поднятие), западная часть к югу от широтного участка нижнего течения Инзера до широтного участка среднего течения Белой приблизительно по 54º с. ш., включая предгорья, горы между участками верхнего течения Большого Инзера и Белой приблизительно по 54º с. ш. до широтного участка течения Белой приблизительно по 53º с. ш., восточная часть (Урал-Тау, Ирендык и восточные предгорья), горы южнее широтного участка реки Белая и примыкающие к ним возвышенности.

На территории Южного Урала находятся восточная часть Башкирской АССР, западные районы Челябинской области и горная часть Оренбургской области.

Оронимия Южного Урала в основном тюркского происхождения: это прежде всего башкирские названия, среди которых встречаются вкрапления татарской оро-нимии, особенно заметные в районе Златоуста. На крайнем юге и юго-востоке на смену башкирским названиям приходят казахские. Во многих случаях башкирские названия хребтов и гор выступают в письменных источниках и на картах в татаризированной форме, поскольку в старину они обычно записывались из уст грамотеев — старост и священнослужителей, среди которых было много татар.

Русских названий гор много в Челябинской области, где они в некоторых местах встречаются чаще тюркских.

вытянутый с ССВ на ЮЮЗ хребет около 20 км длиной между Уфой и ее левым притоком рекой Суроям (к ЮЗ от города Нижний Уфалей). Наивысшая отметка — 750 м.

Точно соответствует башкирскому кальян — «особая сумка для стрел», род колчана, который некогда употреблялся башкирскими воинами. Возможно, название этой куполообразной вершины представляет собой яркую метафору (ср. Машак).

Татарское кальян — «род курительной трубки» подходит гораздо меньше.

Сочетание русского календарного имени Захар с широко распространенным на Южном Урале географическим термином шишка — «конусообразная гора», «островерхая гора». Топонимов, в которые входит этот географический термин, на Южном Урале очень много: Высокая Шишка, Голая Шишка, Куткурские Шишки и т. п. Географический термин возник в результате развития вторичного метафорического значения у слова шишка в его обычном смысле. Это заметил еще П. С. Паллас, который упоминает коническую гору около Симского завода, «кою жители по подобию и назвали Шишка».

Поскольку многие названия гор в этих местах (Кальян, Ак-Кашка и пр.), а также рек (Аллаелга, Васъелга) тюркского происхождения, нецелесообразно связывать ороним с устаревшим русским словом азям («мужская верхняя одежда с длинными рукавами»), хотя это слово заимствовано из тюркских языков (азербайджанское Аджам — «Персия», усвоенное, в свою очередь, из арабского). Скорее, здесь башкирское эзэм, татарское адэм, эдэм — «человек», «Адам». Арабское Адам, заимствованное из древнееврейского — хорошо известное мусульманское имя. Местное население подтверждает эту этимологию.

Трудно сказать, что первично — ороним или гидроним.

На старых картах встречается написание Сары-як, поэтому наиболее вероятно сравнение с башкирским и татарским сэры — «желтый», як — «сторона», «край», «местность», то есть «Желтая сторона», «Желтая местность». Очевидно, «цветовое» наименование, ср. название близлежащей горы Ак-Кашка.

Местные жители подтверждают это толкование, добавляя, что на горах Сарыяк растут лиственные леса, которые осенью желтеют.

Относится к числу многочисленных «Караульных гор», которых много как в русской, так и в тюркской оронимии. Одинаковое звучание объясняется тем, что русское слово караул заимствовано из тюркских языков (в башкирском — карауыл). На Южном Урале есть и другие Караул-Тау, а также гора Солейман-Караул — «Сулейманов караул», река Калмак-Караул — «Калмыцкий Караул» и т. п. Не все из этих названий связаны, однако, с караульными заставами. Наблюдение за местностью, лесными пожарами и многое другое было причиной широкого распространения «караульной» топонoмии.

Буз-Арка, гора на возвышенности Туй-Тюбе в 7 км к В от села Еланлино. Башкирское буз — «серый», «сизый», арка — «хребет», т. е. «Серый (сизый) хребет».

В Башкирской АССР есть еще несколько оронимов Баш-Таш.

По Н. И. Шувалову, вершина этого хребта называется Кугряк-Таш — «Синеватая гора» (ср. татарское ку-гэрек — «синяк», башкирское кугэреу — «синеть»).

Над этой горой и теперь клубится горячий пар — следствие пожара пропитанных нефтью горных пород (битуминозных мергелей), который, по данным П. С. Палласа, начался от удара молнии еще в середине XVIII столетия: «по сказкам около живущих старожилых башкирцев, ударил гром в большую сосну ... изжег оную даже и с самым корнем. Пламя сие сообщилось горе, и с того времени горит она внутри беспрестанно».

Есть, однако, и совершенно иное объяснение, которое мы находим в одном из туристских путеводителей по Башкирии: «Загадка Янган-Тау разгадана сравнительно недавно. Оказалось, что гора сложена из битуминозных сланцев, медленно окисляющихся под действием проникающего в гору воздуха. При окислении выделяется много тепла. Горячие газы (до 75º) поднимаются по трещинам вверх и выделяются в атмосферу».

По сообщению Г. В. Вахрушева, эта гора до начала пожара называлась Каракуш-Тау (Беркутова гора), и что ее именуют «Горелой» (Янган-Тау), а не «Горящей» (Янгын-Тау) потому, что очаги горения со временем все глубже уходят в гору.

Башкиры рассказывают легенду, что в незапамятные времена, когда люди еще не знали огня, сошел с неба.огонь на Янган-Тау, и люди разнесли его отсюда по всей земле.

Название Кара-Тау часто встречается в тюркской оро-нимии: это имя носит несколько башкирских гор, есть такие горы в Мугоджарах, на полуострове Мангышлак и на северо-западе Тянь-Шаня (Казахская ССР).

Ороним из современного башкирского языка сколько-нибудь убедительно не толкуется. Возможно, что его надо членить не Аджигар + дак (ср. древнетюркское таг— «гора»), а Аджиг + ардак, рассматривая вторую часть как географический термин (подробнее см. Зиль-мердак). Значение первой части столь же проблематично.

Интересно, что П. С. Паллас называет Аджигардак — Джиггер-тау. Эта форма, казалось бы, говорит в пользу членения Аджигар + дак, поскольку тау — башкирский географический термин со значением «гора», но единичный случай можно рассматривать и как народную этимологию.

Другого происхождения название гор Крака в юго-восточной Башкирии (см. Крака).

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» анализируется только название села Манагора, которое находится на восточном склоне хребта Ману. Топоним Манагора рассматривается как дословный перевод башкирского Мана-Тау, возможно, означающего в переводе «Караульная гора».

В селе Манагора живут русские. Местное башкирское население рассказывает любопытную легенду о том, что их предки, продав эту землю, сказали русским переселенцам: «вот (мына) гора, живите, обрабатывайте». В звуковом отношении такое объяснение неприемлемо. Здесь явная народная этимология.

Таким образом, башкирское Тора-Таш в сущности тождественно мансийскому Пупыг-Нёр — «Камень идолов» и может являться косвенным отражением древних языческих верований.

 По Н. И. Шувалову, Тура-Таш — «Прямая гора» (башкирское тура — «прямой»), т. е. «Гора, расположенная прямо,без изгибов», но у горы две вершины, поэтому ее очень трудно считать прямой.

В Башкирии есть несколько гор с названием Тора-Таш (Тура-Таш). Гора Тора-Таш на хребте Ирендык также замечательна причудливыми скалами.

Название горы связано с русскими диалектными словами: радошный — «тот, кто радуется», радошница — «родительский день», «день поминовения» (ср. Помя-ненный Камень на Северном Урале). Причина наименования не установлена.

В записях топонимической экспедиции 1988 г. гора Радостная.

Остается добавить, что русское название горы, видимо, тоже является переделкой тюркского Кара-Таш — «Черный Камень».

В документах XIX в. название гора Израндинская (Израндская) прилагается ко всему гористому междуречью Изранды и Кусы вплоть до истока Изранды ч горы Карандаш.

Названия Большой Миасс и Малый Миасс нельзя отрывать от наименования реки Миасс, большого правого притока Исети, однако оронимы в данном случае не могут восходить непосредственно к гидрониму: горы находятся очень далеко от истока реки (80 км). Очевидно, названия гор и реки возникли независимо друг от друга

Так как в ранних фиксациях (XIX в.) оронимы обычно выступают в формах Большой Мияс и Малый Мияс, можно допустить, что на современный вид названий повлияло наименование реки Миасс. Это могло произойти как устным путем, так и в результате деятельности картографов. Однако и река Миасс ранее именовалась Мияс, Мияз, поэтому оронимы и гидроним как будто бы должны иметь общий языковой источник. Это должен быть распространенный в топонимии термин, обозначающий нечто важное, тем более что есть еще село Мияссы на одноименной речке в Нижнетавдинском районе Тюменской области и река Миасс (ранее — Мияс) в бассейне Сылвы (Шалинский район Свердловской области).

Существует множество версий происхождения топонима Миасс (Мияс), для обоснования которых приводятся данные из финно-угорских, кетского и эвенкийского языков. Однако частотность названия и возможность его использования как для обозначения значительных, так и небольших объектов, указывают на относительно недавнее происхождение. Поскольку во всех местах, где зафиксированы названия Миасс (Мияс), живут в настоящее время или жили когда-то тюрки, есть основания для того, чтобы источник этих названий искать в тюркских языках, прежде всего — в башкирском.

Сторонники тюркской версии происхождения слова Миасс (Мияс) обычно приводят башкирское мейе — «мозг», родственное казахскому и киргизскому мий — «топь», «топкое место», подчеркивая при этом, что долина реки Миасс сильно заболочена. Однако предлагаемая версия совершенно не годится для названий Миасских гор.

Другое тюркское слово меес — «безлесное отлогое место», «покатость», «южная сторона горы», зафиксировано только на Алтае и Саянах, и тоже вряд ли может быть использовано для объяснения уральских оронимов, обозначающих достаточно крутые горы, покрытые лесом.

Очень интересная версия предложена недавно башкирским ученым Г. К. Валеевым, который ищет разгадку в терминологии уральских углежогов. Он указывает, что на Урале непрактичный способ добывания угля в кабанах (угольных кучах.— А. М.) постепенно был заменен выжиганием дров в огромных кирпичных печах, которые могли отстоять от заводов очень далеко. Поэтому названия полян, лесов, речек, пустошей, сел с основой мейес — «печь» встречаются близ горнозаводских Центров Южного Урала.

Летом 1988 г. в деревне Мулдакаево (Белорецкий район Башкирской АССР) топонимической экспедицией было записано и название Мейес-Тау — «Печная гора», при этом местные жители разъяснили, что «раньше там были печи, в которых жгли древесный уголь».

Эта версия хорошо объясняет происхождение оронимов, тем более что на Миасских горах в старину действительно выжигали уголь, но вряд ли годится для толкования гидронима. К тому же река Миасс по-башкирски называется не Мейес, а Миэс, Мейэс. Еще одна сложность в том, что башкирское слово мейес восходит к русскому печь: трудно поверить, что в основе этого гидронима русское по происхождению слово. Может быть, оронимы и гидроним все-таки образованы от разных слов и только со временем были уподоблены друг другу. Если это так, то название реки Миасс может оказаться и дотюркским.

По рассказам местного населения, здесь в старину «кого-то обидели».

П. С. Паллас называет этот хребет Маскерял-аркассе и упоминает ручей Маскерял, впадающий в Ай. О термине аркассе см. Бакальские горы.

Названия Копанец и Копанка часто встречаются на Урале. Характерны они и для оронимов. Эти названия образованы от русского глагола копать и указывают, что на географическом объекте по той или иной причине проводились землекопные работы.

Как объясняет геолог И. В. Мушкетов, эти горы получили название «Шиши» за их общий вид, представляющийся обособленной грядой, на гребне которой рельефно рисуются конусовидные, острые вершины». Таким образом, ороним является чисто русским, что неудивительно для давно освоенного горнозаводского узла Златоуст — Куса. Однако возникает вопрос о происхождении элемента им в суффиксе. Его, очевидно, можно рассматривать как эвфонический, то есть вставленный для благозвучия, так как прилагательное Шишский неудобно для произношения (ср. от Уфа — Уфимский, а не Уфский).

В переводе с татарского языка «Положили котел» (казан — «котел», салган — причастие прошедшего времени от глагола салу — «класть», «положить»). В тюркской топонимии глагольные конструкции этого типа встречаются очень часто. Что касается значения, то «котловых» названий в топонимии различных народов множество (остров Котельный в Арктике, Пут-Тумп — «Котельная гора» в мансийской оронимии и т. д.).

Название хорошо объясняется из тюркских источников: башкирско-татарское баш — «голова», ук — «стрела», ты — суффикс обладания. В современном башкирском языке есть слово башак — «колос», «наконечник», а ук башагы означает «наконечник стрелы». В одном из восточно-тюркских языков — уйгурском — есть и слово башук — «железный наконечник стрелы». Сейчас трудно определить, к какому тюркскому источнику восходит этот ороним, но он может оказаться башкирским или татарским: географические названия часто сохраняют диалектные слова или архаизмы, уже утраченные живой речью. С учетом всего сказанного, ороним Башукты надо толковать «Обладающий наконечником». Возможно, это метафора (ср. Машак).

Топонимической экспедицией 1987 года неоднократно записаны русские варианты названия Уара и Увара (звук «в» здесь является «вставным», как в русских просторечных какаво, радиво, при литературных какао, радио).

Против этой версии, во-первых, то, что переход Оры (Уры) в Уары трудно объяснить как на тюркской, так й на русской почве, во-вторых, название реки Ыуары (русское Увары) в Башкирии. Поэтому возникло предположение о том, что ороним Уары — дотюркский, его сравнивают, в частности, с венгерским вар — «крепость». Пока это только гипотеза.

У местных татар записано название Ефэк-Тау — «Шелк-гора» с переводом на русский — «Гора Шелковка» и характерным объяснением «длинная гора, как шелк тянется». Если первичен татарский топоним, то русское название является его переводом с последующим народно-этимологическим переосмыслением (гора Шелковая > гора Чулковая). В дальнейшем произошло уподобление названия отантропонимическим топонимам (Чулковая > Чулкова). Прозвище Чулок и фамилия Чуя-ков издавна распространены в русской антропонимии, а на Среднем Урале близ Новоуткинска есть и гора Чулкова.

Но можно предполагать и другое: местное татарское население переосмыслило русское название и перевело его на свой язык. В пользу этой версии — существование башкирского названия горы Халдыз (на одной старой карте Салдыз), не нашедшее, однако, убедительного объяснения у местных жителей.

П. С. Паллас упоминает кряж Силиас-Аркассе около реки Ай (о географическом термине аркассе см. Бакаль-ские горы). Очевидно, он имеет в виду именно Сулею. Немецкий путешественник геолог Г. Розе, посетивший эти места в 1829 г., пишет о хребте Силия, через который идет большая дорога из Уфы в Златоуст. На картах XIX в. обычно также Силия (реже Сулия, Сулея). Формы Силиас, Силия первичны. Им точно соответствует башкирское название хребта Ьилейэ (Силия), которое авторы «Словаря топонимов Башкирской АССР» переводят «Тихая долина» (Нил — «тихий», «спокойный», уя — «долина»).

Краевед В. П. Чернецов утверждает, что Кукшик — «Синеватая гора» («Саткинский рабочий», 9 октября 1979 г.). Ср. башкирские слова кук — «синий», «голубой», шэке — «пик». Н. И. Шувалов приводит тот же перевод, но считает, что шик (чик) — словообразовательный суффикс. В «Словаре топонимов Башкирской АССР» оставлено без объяснения. Толкование первого компонента (кук) сомнений не вызывает, со вторым — полной ясности нет.

Антропоним Макарушка — уменьшительно-ласкательная форма от русских личных имен Макар и Макарий.

А. Г. Бессонов, а затем и М. И. Альбрут переводят «Земля изрыгнула» (горы, по объяснению Альбрута, как бы вздыблены). Поскольку кроме ер коскан — «Земля изрыгнула», в башкирском языке есть еще сочетание йр коскан — «Мужик наблевал», казалось бы, вполне возможны оба толкования. Но Паллас записал это название в формах Джиркускан, Джиркюскан, что позволяет видеть в первой части оронима башкирское «ер», татарское жир — «земля», а причастную форму связывать не с башкирским глаголом косоу — «блевать», «изрыгать», а с кусэу — «переселиться», «перейти», «перебраться» и т. п. И действительно, в башкирской топонимии находим название Ергускэн (из ер кускэн), которое приводит В. Ш. Псянчин с переводом «Земля переходила». С учетом всего сказанного ороним Иркускан надо восстанавливать в виде Иркускэн и переводить «Земля переселилась», «Земля перешла», очевидно, в смысле «Земля сдвинулась (обвалилась)». Такой перевод убедительно подтверждается существованием в башкирском языке слова кускен — «лавина».

Этот бесспорно тюркский топоним сложен для объяснения, во-первых, из-за высокой степени русского освоения, на которое указывает суффикс «ка», во-вторых, из-за того, что первичным может быть как название хребта, так и название ручья, хотя более вероятно все-таки, что в основе — наименование хребта (из-за незначительности водного объекта и суффикса «ский» в гидрониме). Кроме того, в самих тюркских языках многообразны возможности для толкования. Есть башкирская деревня Аксар (Аксарово) и татарское село Аксар (Аксарино). В документе 1675 г. упоминается кунгурский татарин Аксарко (из Аксар). Далее существует башкирский антропоним и топоним Аскар (село Аскарово), который в русской форме Аскарка легко мог видоизмениться в Аксарка. Могут быть предложены и другие версии. Наиболее вероятно все же, что Аксарка — «Гора Аксара (Аскара)», но окончательное решение вопроса зависит от записи башкирской (татарской) формы названия.

Безусловно русским является название Беркутова гора (Беркутская гора) близ Миасса. Напротив, явно башкирским следует считать ороним Беркут-Тау в западных отрогах хребта Ирендык (юго-восточная Башкирия). И опять-таки загадочно наименование горы Беркут на ВЮВ от Верхнеуральска — оно может быть как тюркским, так и русским.

Широко распространен взгляд, что в переводе с башкирского (татарского) языка ороним Юрма означает «Не ходи!», так как склоны горы круты и труднопроходимы из-за густого леса. Это толкование впервые приведено в «Горном журнале», 1825, № 5. Геолог И. В. Мушкетов красочно рисует трудности работы в районе Юрмы: «По юго-западному гранитному склону Юрмы мы опустились в лесистую и болотистую долину, отделяющую Юрму от Таганая. Трудно представить себе ту глушь, какая встретила нас в этом месте. Едва проходимые леса, бездонные болота с грудами осыпей из остроугольных валунов и с целыми кострами валежника, часто совершенно истлевшего и носящего свежие следы медведя, топи, обманчиво прикрытые мохом,— вот все, что находит наблюдатель в этой пустыне».

В башкирском и татарском языках действительно есть и глагол с основой «йур» — «ходить» и «ма» — суффикс отрицания, который употребляется в глагольных формах. Поэтому толкование «Не ходи!» не лишено оснований. К тому же и местное население придерживается этого объяснения.

Ср., однако, башкирское диалектное йурмэ — «дремучий лес», зафиксированное в миасском говоре башкирского языка.

Первично название горы, которое в переводе с башкирского и татарского языков значит «Черная вершина», или «Черная голова» (кара — «черный», баш — «голова», «вершина»). Надо думать, что название Карабаш — метафора, возникшая на основе сходства горы с темной башкирской шапкой или головой в шапке.

Ороним Карабаш (Кара-Баш, Карабашские горы) регулярно встречается в источниках XIX — начала XX в., однако позднее гора Карабаш обычно именуется Золотой горой (по месторождению золота).

В основе название озера, но путь слова очень извилист. По мнению И. Г. Добродомова, греческое,лимэн — «гавань» проникло в русский язык в формах лимень, лиман, ильмень, получив ряд новых значений («залив», «озеро», «разлив реки», «старица»). При этом новые значения возникали не без влияния другого греческого слова лимнэ — «залив», «озеро», «болото». В то же время заимствование было связано народной этимологией с русским «ил» и суффиксом «мень» (например, в диалектном узмень — «узкое место»). И, наконец, предполагается, что греческое слово проникло в русский язык через тюркское посредство (половецкое лимэн, турецкое лиман). Об этом, по мнению Добродомова, Говорят тюркские топонимы и, в частности, название горы Ильмен-Тау на Южном Урале. Многое, однако, неясно и прежде всего, как слово ильмень попало в тюркскую топонимию Урала.

Есть, однако, и другое предположение, что в основе оронима башкирское слово имен — «целый», «невредимый», «безопасный», «благополучный», то есть толковать надо «Целые горы», «Невредимые горы», «Безопасные горы», «Безвредные горы» (не такие высокие, как другие),  или  башкирское  имэн — «дуб»  («Дубовые горы»).  Исследователи,  отстаивающие  эту  версию (М. И. Альбрут, Г. К. Валеев, Н. И. Шувалов), указывают, что у П. С. Палласа (XVIII в.) Ильменские горы называются Имен-Тау, а озеро Имен-Куль. Русские, по их мнению,  с  течением  времени  сблизили  башкирское имен со словом ильмень, которое бытовало в речи русских переселенцев на Южный Урал. Ведь уже Паллас пишет об озерах в оренбургских степях, «из коих нет никакого течения», что их «здесь обыкновенно  называют ильменями». Он же приводит и пример — Мерген-ской Ильмень.

Вторая версия предпочтительнее.

По-башкирски эта гора, как и вообще водораздельный хребет, именуется Урал-Тау, русские же, как пишет в «Горном журнале» Э. К. Гофман, стали называть ее Александровской Сопкой со времени восхождения на эту вершину великого князя Александра Николаевича (будущего царя Александра II) в 1837 г.

Это название содержит звук «ц», которого нет больше ни в одном из тюркских оронимов Южного Урала, поскольку он отсутствует в местных башкирских и татарских говорах. Очевидно, «ц» здесь вторичное, возникшее из какой-то группы согласных типа «тс» или «сс». В исследованиях по геологии и географии XIX — начала XX в., относящихся к району Златоуста, действительно Постоянно встречаются написания Иссыл, Исыл, наряду С более редким Ицыл, фигурирующим уже в «Горном журнале», № 1, 1834 г. По Н. И. Шувалову, от башкирского иссиль — «вечный ветер» из-за постоянного ветра на этой высокой вершине. Ср. башкирское исеу — «дуть» и ел — «ветер».

Конечный элемент «ай» можно, однако, рассматривать и как древнетюркский суффикс с уменьшительно-ласкательным значением. В этом случае, очевидно, произошло последующее переосмысление суффикса в слово ай — «луна».

В русских документах XVII в. упоминается «Таганаева волость» на левом берегу Белой против рекл Бирь. Деревня Таганай (Таганаево) и сейчас существует в Кушнаренковском районе Башкирской АССР. В этом случае Таганай — антропоним, но о его связи с названием горы Таганай ничего не известно.

 Может быть, от тюркского имени персидского происхождения Назим —«Устроитель», либо другого мусульманского имени Наджим — «Звезда». Колебания гласных в последнем слоге топонима возникли в русском языке в безударной позиции.

Южная часть Назминских гор называется Евграфовскими горами (от русского канонического имени Евграф или фамилии Евграфов. Н. И. Шувалов называет еще две вершины Назминских гор — Медный Рудник (по находившемуся здесь в XVIII в. медному руднику) и Макси-милиановскую гору (Максимилиан), названную в честь герцога Максимилиана Лейхтенбергского, посетившего Южный Урал в 1845 г[./cut]

Протопоп гора, примыкающая с С к Назминским горам (на восточной окраине рабочего поселка Магнитка). От устаревшего русского протопоп — «священник высшего чина». Видимо, метафора.

Встречающееся в некоторых популярных работах толкование «Где стоять», «Место стоянки» (из башкирских слов кайза — «где» и тороу — «стоять»), с языковой точки зрения, неудовлетворительно.

Есть три пути. Первый — связать название Косотур с серией других загадочных наименований на «тур», типа Баштур, Белятур, Силитур (см. Белятур). Второй — не отрицая связи с названиями на «тур», видеть в оро-ниме результат русской переработки под действием таких слов, как общеизвестное верхотура и диалектное косоур — «косая дуга», «косой свод». Показательны также названия скалы Косотуриха на Северном Урале (левый берег Вишеры у деревни Акчим) и реки Косотур-ка в бассейне Сылвы (Шалинский район Свердловской области). Третий — считать название горы чисто русским, поскольку места эти заселены и освоены русскими уже более двухсот лет тому назад (в этом плане особенно интересны уже упомянутые Косотуриха и Косотурка).

Есть ряд предположений о значении названия озера Зюраткуль («Лошадиное озеро», «Кладбищенское озеро», «Озеро, у которого есть изображение», «Озеро, в котором, как в зеркале, отражаются горы»), однако все они ошибочны.

Гидроним Зюраткуль в переводе значит «Сердце-озеро». Правда, «сердце» по-башкирски йурэк, а не ЗкЭ'рат, но известно, что в некоторых башкирских и татарских диалектах вместо начального «й» (ю=йу) употребляется особый звук типа мягкого «жь» или «джь», который обычно передается русским «з». Трудная Для произношения группа согласных «кк» (Зюрак-куль) изменилась в «тк» (Зюраткуль). В одном исследовании по геологии этого района (1901 г.) и гора и озеро еще называются Зюраккуль. На карте 1800 г. озеро именуется Зюряк. В записи топонимической экспедиции название озера — Йурэккул.

Остается добавить, что по своей форме озеро Зюраткуль напоминает сердце и что сравнения такого рода в топонимии широко распространены: в Башкирии есть Юрак-Тау — «Сердце-гора» близ Стерлитамака и Юрак-Таш — «Сердце-камень» (скала) на хребте Большой Шатак, а в мансийской топонимии Синтур (из Симтур) — «Сердце-озеро» и Сим-Сяхыл — «Сердце-гора». Более или менее точно можно определить и время переноса названия озера на гору: в «Горном журнале» за 1835 и 1837 гг. уже упоминается гора Зюраткуль. Что же тогда остается решить? Важны свидетельства XVIII в. В. Н. Татищев упоминает Ярак Тау (Гора Сердца), на верху которой имеется озеро. П. С. Паллас пишет о горе Юрак-Тау (Сердце-Гора) по реке Большая Сатка, получившей название «по причине возвысившейся тупой верхушки, которая совсем гола и камениста». В этом случае, конечно, имеется в виду гора Круглая Шишка. Примерно то же находим у И. И. Лепехина, который рассказывает о горе Жюряк Таш (Гора Сердце), находящейся в 30 верстах от хребта Уранги, что она так прозвана «по круглому холму, посредине хребта находящемуся».

Эти свидетельства подсказывают другие решения: или первично название горы (Йурэк-Тау), или название горы и озера (Йурэккул) с самого начала сосуществовали. В общем, здесь еще есть над чем подумать.

Северная часть хребта называется горой Буланиха (см. Буландиха) или Малый Маскаль.

С некоторым риском можно сопоставить с башкирским уба — «холм», «курган». Горы Большой Уван и Малый Уван представляют собой отдельные вершины, лишь примыкающие к хребту Большая Сука и вполне могут восприниматься как отдельные большие холмы. Башкирское «б» передано как «в», поскольку известно, что между гласными звонкий смычный «б» в башкирском языке приближается по звучанию к губному «в» (русский звук «в» — губно-зубной) и что в некоторых говорах башкирского языка «б» переходит в «в» и «у». Уже в русском языке могло появиться конечное «н», например,  под влиянием широко распространенного на Южном Урале диалектизма шихан — «высокая конусообразная гора».

По Н. И. Шувалову, от названия башкирской родовой группы уван, входившей в состав племени катай. В книге Р. Г. Кузеева «Происхождение башкирского народа» действительно упоминается близкое по звучанию название родовой группы уваныш, но эта группа отнесена не к катайцам, а к тюркизированным финно-уграм.

Зигальга была хорошо известна уже русским исследователям XVIII в., которые засвидетельствовали это название в формах Джигалга (В. Н. Татищев), Джигалгя или Джигала (П. И. Рычков), Егалга, Джигалга, Джигальга (П. С. Паллас), Джигальга (И. И. Лепехин), Джигалга (И. П. Фальк), Джигялга (И. Г. Георги), при этом Татищев и Рычков подчеркивали, что на Зигальге (как и на Ямантау) всегда лежит снег, а Паллас указывал, что на ней (опять-таки как и на Ямантау) живут олени. Георги замечает еще, что название Джигялга относится к самой высокой части хребта, имея, очевидно, в виду безлесную горно-тундровую зону с долго лежащими снегами. В «Материалах по истории Башкирии», относящихся к XVIII в., хребет назван Югалга, Зигалга, Зягалга.

Башкиры называют Зигальгу — Егэлгэ, что вполне согласуется с формой Егалга, приведенной Палласом, но не дают объяснения названию. Проникший в русский язык вариант Зигальга испытал воздействие со стороны татарского языка.

Трудно даже предполагать, что может значить это весьма загадочное название, возможно добашкирское. Во всяком случае, авторы «Словаря топонимов Башкирской АССР», приводя другое название этого хребта — Зэнггэрге, сравнивают его с иранским зан-гар — «большая скала», хотя и в башкирском языке есть слово зэнггэр со значением «голубой», «синий». Интересно в связи с этим слово йелга, йилга — «летнее высокогорное пастбище», «место летовья», зафиксированное в иранских языках Таджикистана.

На хребте много островершинных гор и скал. Наиболее значительные вершины: в северной части хребта — Поперечная — 1389 м, в центральной—Мерзлый Утес, или Мерзлая — 1 237 м, в южной — гора Большой Шолом (см.) — 1425 м.

Юго-восточные отроги Зигальги имеют яркие метафорические названия — Большой Пасынок и Малый Пасынок.

Местное русское население рассказывает, что на горе Мерзлый Утес очень долго лежит снег и что там однажды заблудилась и замерзла восемнадцатилетняя девушка, однако в 50—60-х годах текущего столетия снега на Зигальге уже в июле не было.

Название Большой Шолом дано этой высокой куполообразной горе русскими переселенцами — рабочими южноуральских заводов, скорее всего белорецких Древнерусское слово шелом — «шлем» со временем стало обозначать также «холм», «бугор». В топонимии русского Севера находим не одно Шеломя: так называются деревни, расположенные на холмах. Во многих русских говорах и сейчас есть слово шолом — «холм» «бугор». Именно это слово закрепилось и в названии самой высокой вершины Зигальги, но с вполне обосно ванной добавкой, указывающей на величину,— Большой Шолом.

На почве башкирского языка название удовлетворительно не объясняется, поэтому его сравнивали с мансийским Нёр — «каменистая вершина», «Урал» и даже с загадочными Норосскими горами греческого географа Птолемея. Второе предположение — из области фантастики, первое — нуждается в дополнительной аргументации.

Более интересно сравнение с финно-угорским корнем, отраженным в коми ныр, марийском нер, мордовском нерь, нярь, саамском ниэрра — «нос»: известно, что слово со значением «нос» в самых различных языках употребляется и в смысле «мыс», «горный отрог». Хребет Нары, находящийся между долинами двух рек, из-за своего окраинного положения (по отношению к наиболее высоким хребтам Южного Урала) вполне может рассматриваться как такой отрог (ср. Саледы на Приполярном Урале).

Русское население связывает название хребта со словом  нора,  но  это  явная  народная  этимология.

И. И. Лепехин в XVIII в. записал это название в виде Уренга и Уранги и перевел «Кленовый», а П. С. Паллас тогда же зафиксировал в формах Урянгетау, Урангетау, из которых первая является точной передачей татарских слов урэнгге — «клен», «кленовый» и тау — «гора». Таким образом, Уреньга действительно «Кленовый (хребет)». Путешественники XVIII в. явно сделали записи у татарского населения (златоустовских татар), поскольку  местные башкиры  из Учалинского  района для обозначения понятий «клен», «кленовый» употребляют другое слово (саган). Хребет они называют, как и татары, Урэнгге, но перевести этот ороним не могут. Из названий гор следует отметить метафорическое наименование Сундуки (в центральной части хребта) и русскую народно-этимологическую переделку Коротыш из татаро-башкирского Кара-Таш — «Черный Камень» (в южной части).

Местные башкиры утверждают, что название Ялауды надо переводить «Облизанная гора». Это позволяет связать его с башкирским глаголом ялау — «лизать», «облизать». На первый взгляд, нелепое название легко объяснимо, если учесть, что у русских один из объектов, называемых Елауды, именуется хребтом Ягодным: по словам местных жителей, раньше там было много малины. Башкиры иногда называют хребет Ягодный Елэк-Тау — «Ягодная гора».

По мнению некоторых исследователей (Г. Е. Корнилов, М. И. Альбрут), это название, известное уже И. И. Лепехину в XVII! в. (Аваляк, Авеляк), восходит к башкирско-татарскому аулак — «безлюдный», «глухой» (з других тюркских языках также — «место охоты», «место, изобилующее дичью»). Русское старожильческое население называет хребет Уваляк, та же форма регулярно употребляется в «Горном журнале», 1842, № 1.

Иначе в «Словаре топонимов Башкирской АССР», где допускается происхождение названия хребта от со-звучного антропонима.

На северо-восточном конце хребта скалистая гора с характерным тюркским (башкирским) названием Кара-Айгыр — «Чёрный Жеребец» (на некоторых картах — гора Аваляк).

Возможно, имелись в виду башкирско-татарские слова ырым — «заклинание», «колдовство», ырымлы — «заговоренный», «заколдованный», но они никак не соответствуют по своему звуковому составу башкирскому звучанию топонима — Ирэмэл.

В источниках XVIII  в. также фиксируется форма Ирэмэл с теми или иными искажениями: Иремян, Эре-нял   (В. Н. Татищев),   Ирямэля   Тау,   Ирямяли   Тау (П. И. Рычков),  Ирямял  Тау  (И. И. Лепехин — неоднократно). Однако никто из путешественников XVIII в. не записал  объяснение  названия,  не  удалось  услышать его ни в одном из обследованных пунктов Башкирии и сотрудникам  топонимической  экспедиции  Уральского университета. Были только интересные с фольклорной точки зрения, но ничего не дающие для этимологии рассказы о башкирском герое по имени Иремель (Ирэмэл). Это заставляет искать другие пути. Вот один из них. В некоторых тюркских языках есть слоео эмэл (в русской передаче эмель) — «седло», «седловина», восходящее к монгольскому эмээл — «седло». Это слово нередко встречается в названиях перевалов Тянь-Шаня, Алтая и других гор Средней Азии и Южной Сибири. Известно, что в названиях башкирских гор сохранилось  много  элементов  седой  старины,  которые необъяснимы  из  современного  башкирского  языка. Если допустить, что тот же монгольский элемент некогда был в языке башкир или их тюркских предшественников, то Иремель легко истолковать как «Седло мужчины (героя)», или «Седловина мужчины (героя)», ведь слово ир в башкирском языке «мужчина», «герой». Кто видел Иремель, легко может обнаружить в этой исполинской, наискось усеченной пирамиде сходство с гигантским седлом, и тогда это цветистая метафора в истинно восточном вкусе. Но может быть и так, что имеется в виду обширная седловина между горой Большой Иремель и горой Малый Иремель, или горная долина между Малым Иремелем и Жеребчиком, как думает В. Чернецов, который предлагает толковать название горы «Седло всадника». Где правда — решить трудно.

Авторы «Словаря топонимов Башкирской АССР» дают близкое решение: от тюркского ир (из эйэр — «седло») и монгольского эмэл — «седло», «седловина».

Таким образом, благодаря своей характерной форме и величине, Иремель стал привлекательным объектом для образного восприятия, но образы, конечно, рождаются разные. Например, для Д. Н. Мамина-Сибиряка Иремель — «громадный корабль, севший на мель и загородивший течение».

Очень осложняют и без того трудный случай названия трех речек в верховьях Миасса Иремель, иногда Еремель (Большой, Средний и Малый) и горы Иремель, или Иремельская сопка приблизительно в 30 км южнее Златоуста. У П. С. Палласа — ручей Еремел и гора Ере-мелтау. Башкирская форма названия речек, по «Словарю топонимов Башкирской АССР» — Ирэмэл Йылгаhы, то есть «Иремельская речка». Этот топоним может оказаться переносом с названия горы Иремель, и тогда в наших построениях ничего не меняется. Если же миасские названия возникли независимо от оронима Иремель, то возможно, что они восходят к башкирско-татарскому ырымлы — «заговоренный», «заколдованный» или какому-нибудь другому слову, а затем были сближены по народной этимологии с наименованием знаменитой горы Иремель (Ирэмэл).

В общем, почти так же объясняется ороним Бакты в «Словаре топонимов Башкирской АССР»: от бак — «смотри; смотровая», с аффиксом «ты».

Самую высокую вершину на хребте Бакты местное русское население называет Белые Гребни.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» приводится башкирская форма этого названия (Кюмэрзэк) и ее толкование  (кюмэр —- «горбатый»,   зэк — суффикс).

Возможно, однако, что не следует отрывать ороним Кумардак от других названий на ардак, ердак типа Маярдак, Зильмердак. В этом случае необходимо членить Кум-ардак (Кюм-эрзэк), но происхождение названия и его значение пока не установлены.

Название сопоставляется с башкирским бйшак (б диалектах — машак) — «колос», ук башагы — «наконечник стрелы». Это изящная метафора: хребет Машак издали действительно напоминает своей острой вершиной и ровными склонами наконечник стрелы или копья (именно так он выглядит, например, по наблюдениям автора, с хребта Зильмердак).

В записи И. Г. Георги (XVIII в.) — Машак, Машактау.

И. И. Лепехин дает иное объяснение названию: «для всегдашнего снега, верх горы покрывающего, злою прозвана от башкирцев». В. Н. Татищев и П. И. Рычков также подчеркивают, что на этой горе всегда лежит снег. На территории Башкирии есть еще несколько гор с названием Яман-Тау.

В литературном башкирском языке кыр — «поле», «полевой», также «дикий», таш — «камень», следовательно, возможен перевод «Дикий Камень», надо, однако, иметь в виду, что слово кыр в башкирских диалектах может иметь и другие значения, например, «кряж» «хребет», «скальный гребень».

По-башкирски бейек — «высокий», «высота», тау — «гора», следовательно, «Высокая гора». В Башкирии есть и другие горы с этим названием.

Прекрасная иллюстрация к тезису, что представление о высоте относительно: в предгорьях кажется высоким хребет, который в центре горной страны мог бы получить название со значением «низкий».

Есть предположение, идущее от В. И. Даля, что географический термин шихан заимствован из татарского языка, но пока никто не смог указать, какое именно татарское слово было заимствовано. Учитывая, что этот термин бытует прежде всего в русских говорах, можно высказать и другое предположение: слово шихан произведено от географических терминов шиш, шишка, обозначающих остроконечные вершины во многих местах нашей страны (Волчьи Шишки на Кольском полуострове, Круглая Шишка, Шелвягина Шишка, Осиновая Шишка в Челябинской области, Быструхин-ский Шиш на Алтае и т. д.). Путь образования (шиш, шишка — шихан) здесь примерно такой же, как в случае плешь — прозвище Плехан (фамилия Плеханов). Надо, однако, учитывать и данные тюркских языков, в частности, башкирское диалектное шэке — «пик», так что окончательное решение вопроса еще впереди.

Вот какую легенду рассказывает об этой горе А. Д. Коптяева  в  очерке  «Люблю  тебя,  Башкирия»:

«В далекие времена парень полюбил девушку. Она сказала: если хочешь доказать свою любовь, принеси мне сердце твоей матери.

Сын разорвал грудь матери и понес ее сердце девушке. Но по дороге он споткнулся и уронил сердце в пыль. Умирающее сердце встрепенулось, участливо спросило: «Не ушибся ли ты, сынок?» — и окаменело. Так на этом месте возникла гора Юрак-Тау, что значит «Сердце-гора».

Авторы «Словаря топонимов Башкирской АССР» сравнивают с древнебашкирским тура, тора, тыра — «городок», «крепость», древнетюркским тура — «укрепленное жилище», «крепость» и указывают, что, по данным башкирских шежере, гора Тыра-Тау была в древности местом ставки башкирских ханов.

По-башкирски кэзерле — «дорогой», «почетный», «почтенный», также «заветный», «заповедный», «сокровенный», по-татарски кадерле — «дорогой», «драгоценный», «заветный». Если это сопоставление верно, то надо считать, что название выступает в татаризированной форме.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» указывается, однако, что компонент Баш в этом случае возник «в географической литературе» (от Башкирский).

А. А. Камалов предполагает, что в компоненте дак (зэк) скрывается древнебашкирский географический термин со значением «гора» (можно сравнить с древ-нетюркским таг — «гора»). В начальном компоненте ел (зил) можно усмотреть башкирское слово «ветер». Именно это, очевидно, явилось основанием для многочисленных народно-этимологических объяснений названия, распространенных среди местного населения, связывающих название хребта со словом ел — «ветер» или глаголом елберзэу — «развеваться», «колыхаться». При этом рассказывают о больших ветрах на Зильмердаке, о том, что на вершине этого хребта во время войны поставили флаг, и он там развевался и т. п. Одно из этих народно-этимологических объяснений проникло и в «Словарь топонимов Башкирской АССР», в котором ороним Елмэрзэк сопоставляется, правда, в осторожной форме с елмэр, елбэр (ел — «ветер», бар — «есть») и зэк — «гора».

При объяснении названия Зильмердак нужно учитывать два обстоятельства.

Во-первых, хребет Зильмердак расположен в верховьях реки Зилим, и эти два названия невозможно отрывать друг от друга (ср. основу Зильм и название реки Зилим, в памятниках XVIII—XIX вв. соответственно Джилм, Ильм и Илим). Правда, в современном башкирском языке есть различие в звуках — Елмэрзэк, но Езем, однако хорошо известно, что в башкирском языке «з» в ряде случае восходит к «л». Вполне могло быть так, что в одном слове с забытым смыслом и более трудном для произношения из-за длины произошла утрата гласного и «л» оказался перед согласным (Елмэрзэк из предполагаемого Елемэрззк), в другом, где «л» оказался между гласных, он перешел в «з». Если это построение верно, то элемент Зильм в орониме надо толковать просто как «Зилимский», поскольку наименования рек обычно древнее и, кроме реки Зилим (Илим) в Башкирии, есть еще река Илим, впадающая в Чусовую. Во-вторых, в ряде башкирских оронимов регулярно повторяется элемент ардак, ердак (в башкирском — эрзэк). Кроме названия Зильмердак, можно привести: Авдардак, хребет близ истоков рек Басу и Кургаш (по-башкирски Эузэрзэк), Маярдак, хребет западнее Белорецка (по-башкирски Мэйэрзэк), Аджигардак (см.), хребет к востоку от города Аша, наконец, Кумардак (по-башкирски Кюмэрзэк), если только это название не членить Кумар-дак (подробнее см. Кумардак).

Компонент ардак, ердак не объясняется из современного башкирского языка, а перечисленные оронимы обычно толкуются местным населением только на уровне народной этимологии и с большим трудом. Не случайно и составители «Словаря топонимов Башкирской АССР», анализируя сроним Маярдак и выделяя в нем элемент дак — «гора», указывают, что значение основы Маяр неизвестно.

Между тем такая повторяемость компонента ардак, ердак и наличие элемента Зильм («Зилимский»), в орониме Зильмердак позволяют допустить, что в этом компоненте скрывается какой-то географический термин. Он, разумеется, может оказаться и древнебашкирским,  но вышедшим из употребления словом (ср. Ардакты), однако нельзя исключить и его субстратный характер. В порядке очень проблематичного пред положения можно сравнить ардак, ердак с осетинским ардаг — «половина», «сторона», допуская в Башкирии существование скифо-алансксго субстрата (ср. тур в Бе лятур).

Местное башкирское население часто называем Зильмердак просто Арка — «Хребет». На этом длин ном хребте много вершин. Среди них: Кейэу-Уйгэн — «Зять сложил» (некто женился и сложил в честь этого кучу камней), Канлы — «Кровавая», Май-Каскан — «Масло убежало», Эт-Аткан — «Собаку стреляли», Таш Ой — «Каменный дом» (в горе есть пещера), Морон — «Мыс» (южная оконечность Зильллердака).

Башкирская форма этого названия Калыу дослозно переводится «Оставаться», «Остаться». Местное население рассказывает различные легенды, которые в общем сводятся к тому, что кто-то на хребте остался или был оставлен (старый мулла, покинутый молодой женой; ребенок, которого нечем было кормить, и т. п.).

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» приведено название притока Шешеняка речки Калыуайыры (калыу — «оставшаяся», «крайняя», айыры — «приток», «рукав реки», «речка»).

Первичен скорее всего ороним.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» упоминается местность Биштин в Благовещенском районе (ниже Уфы по течению реки Белой), которая по преданию была продана за пять копеек, и поле Биштин яланы в Учалинском районе. Может быть, и хребет Баштин в свое время был кем-то приобретен за эту сходную цену.

Северная часть хребта по-башкирски называется Зур Баштин — «Большой Баштин», южная — Бэлэкэй Баштин — «Малый Баштин». На хребте много вершин: Ак-Морон — «Белый Нос», Кара-Морон — «Черный Нос», Арка-Йорт — «Дом на хребте», Коза-Аш — «Сватова еда», Кызырым-Тау — «Удобнопроходимая гора» Особенно красиво типично тюркское название одной из вершин Ала-Кузле — «Пестроглазая» (лес на этой горе чередуется с большими полянами).

В картографических материалах, в географической и краеведческой литературе отмечена форма Юрма-Тау. Местное население чаще называет хребет Ярма-Тау,  хотя  записано  и  Юрма-Тау.  Первична,  видимо, форма Ярма-Тау, которая переводится как «Крупяная гора» (ярма — «крупа», «пшено»), так как, по объяснению старожилов, на этой горе много россыпей мелких камушков, похожих на крупу. Форму Юрма-Тау обычно связывают со словом юрмэ — «род мясного кушанья», или с глаголами юрмэу — «шить через край», юртыу — «бежать рысью». Очень похоже, что все это уже из области народной этимологии.

Иначе в «Словаре топонимов Башкирской АССР», где название горы сравнивается с башкирским этнонимом юрмы. Ср. также Юрма и башкирское диалектное йурмэ — «дремучий лес».

На хребте вершины Кэзэ-Таш — «Козлиный Камень», Ак-Бейек — «Белая высота», Кымыз-Тубэ — «Кумысный холм» (здесь когда-то во время ночевки готовили и пили кумыс).

В башкирском народном эпосе фигурирует Масем-хан, или Масембай. Поскольку ставка этого феодале, по преданию, находилась в верхнем течении Белой, есть основания связывать название горы Масим с антропонимом Масемхан (Масембай),

Трудно сказать, что первично — название горы или фольклорного персонажа. В любом случае представляет интерес сообщение известного этнографа С. И. Руденко, который в книге «Башкиры» пишет, что на вершине горы Масим-Тау ему приходилось видеть «жертвы, принесенные хозяину-духу горы лицами, на нее поднимавшимися; жертвами чаще всего были или медные монеты, оловянные или серебряные украшения женских нагрудников, или, наконец, лоскутки материй, навешанные на деревья или привязанные к палке, воткнутой в расщелину между камнями на самой вершине скалы». Именно поэтому главная вершина Масима, очевидно, и названа Кызлар-Таш — «Девичий Камень» Знатоки этих мест единодушно утверждают, что скаль; на главной вершине очень красивы (высокие столбы, сложенные розовыми кварцитами). Это, видимо, и сделало Кызлар-Таш местом девичьих праздников и ритуалов.

Очень важно, что в этих местах есть и другиз горы и скалы, названия которых связаны с башкирским фольклором: гора Бабсакбей, гора КараНыйыр («Черная корова»), Атайсал («Зарежь, отец») и другие.

Башкирское название всего хребта — Бишитэк, Бешэтэк (реже Биш-Тау), форма Большой Шатак (или просто Шатак) является русской переработкой башкирского названия, а другие варианты оронима, встречающиеся на картах и в специальных рабс"ах (Шатан, Шайтан, Шатаг),— искажением названия. Русская форма Шатак возникла, видимо, давно. Во всяком случае, Она  зафиксирована уже  И. И. Лепехиным  в  XVIII  в.

Башкирское название Бишитэк, Бешэтэк переводится «Пять подолов (оборок)» в смысле «Пять склонов», «Пять подъемов?) (биш, беш — «пять», итэк, этэк — «подол», «оборка», «подошва горы», «склок»}. На хребта действительно пять вершин. Реже встречающаяся форма Биш-Тау переводится «Пять гор».

По-башкирски хребет называется Кырака (В. Н. Татищев приводит форму Карака, отражающую уподобление гласных в русской или башкирской речи). Местное население считает, что название Кырака восходит к более древнему Кырк-Арка — «Сорок хребтов». (кырк — «сорок», арка — «хребет»), которое точно соответствует приведенной выше геоморфологической характеристике. Вполне можно допустить, что трудное для произношения Кырк-Арка в конце концов превратилось в Кырака, но пока еще сохраняет свой первоначальный смысл в народной памяти. Вместе с тем возможно и другое: перед нами просто удачная народная этимология, которая получила широкое распространение среди местного населения.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» ороним возводится к башкирскому слову кырака — «хребет», «горный кряж».

П. И. Рычков приводит в формах Калган и Калкан-тау с переводом «остальная, или крайняя гора». Это же толкование встречается в краеведческой литературе со ссылкой на башкирское калган — «оставшийся», «остальной», однако местное население утверждает, что ороним Калкан надо переводить «Защита» и дополнительно разъясняет, что «у воинов башкирских раньше такие пластинки металлические прикреплялись на груди для защиты от оружия». В башкирском языке калкан — «щит», калган — «оставшийся», «остальной», поэтому толкование Калхан-Тау как «Щит-гора» предпочтительнее.

По-башкирски куркак — «трус», «трусиха», но нет уверенности, что название горы действительно связано с этим словом.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» название горы Курташ толкуется из кур — «богатый» и таш «камень».

По-башкирски хребет называется Кыркты-Тау, или Кыркты. Это название буквально означает «Он перерубил» («отрезал», «перерезал»), представляя собой одну из форм прошедшего времени от башкирского глагола кыркыу — «перерубить». Г. Е. Корнилов переводит — «Обрезанная (обрубленная) гора». Обычно в это выражение  вкладывают  такой  смысл:  протекающая вдоль хребта река Большой Кизил (Кызыл), круто поворачивая на восток между хребтами Крыкты и Ирендык, «перерезала» горы и вырвалась на степной простор. В конце башкирского сказания «Урал-батыр» мы встречаемся с этим же объяснением, но уже в поэтической форме: сын Урал-батыра богатырь Идель ударом булатного меча рассек большую гору, и ущелье стало называться Кыркты (а по ущелью и хребет). Возможно, как предполагает С. Ф. Миржанова, современная башкирская форлла возникла на почве народной этимологии.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» дается другое толкование: от башкирского кырк — «сорок» в значении «много», «множество» и суффикса ты (тау) — «гора».

Русское название массива (Магнитная) не требует каких-либо дополнительных разъяснений, напротив, значение коренного наименования (Атач) устанавливается с трудом. М. И. Альбрут, изучавший этот вопрос, отвергает предположение о связи оронима Атач с башкирским этэс, татарским этэч (добавим еще казахское этеш) — «петух», поскольку конфигурация горы не имеет сходства с петухом. Он предпочитает сравнивать название Атач с башкирско-татарским ат — «лошадь», ач (ас) — «голодный» («Голодная лошадь»), так как гора лишена растительности, и, кроме того, приводит легенду о башкирском богатыре Атаче, будто бы погребенном на вершине горы.

Легенда, конечно, как и во многих других подобных случаях — позднее измышление, а этимология Атач — «Голодная лошадь» неудачна, поскольку порядок ач + ат («Голодная лошадь») естественнее, чем ат + ач («Лошадь голодная»). Напротив, предположение о связи названия Атач с тюркскими словами со значением «петух», вопреки Альбруту, интересно. В звуковом отношении сравнение с татарским этэч безукоризненно (давно усвоенные имена во многих случаях татари-зированы), а в отношении значения оронима надо иметь в виду, что по описанию 1901 г. (до интенсивных разработок Магнитной) гора Атач представляла собой узкий гребень длиною более версты. Сходство с петушиным гребнем, наблюдаемое под определенным углом, могло привести к появлению названия Атач — «Петух». Эта версия кажется поэтому более обоснованной. Из названий других вершин массива (Березовая, Дальняя, Ежовка, Узянка) интересно только Узянка, которое связано с башкирско-татарским узэн — «долина», «долинный», «низменный».

Айдарлы гора к ЮЗ от Магнитной. В казахском языке айдар — «чуб», «хохол», а также «возвышенность», «холм с конусообразной кучей камней наверху», айдарлы — прилагательное от айдар. По геоморфологическим наблюдениям 1901 г. гора характеризуется пирамидальной формой.

Наиболее высокая часть хребта находится в центре против озера Талкас и называется по-башкирски Кара-Таш — «Черный Камень» (987 м). Из названий многочисленных вершин интересны: Таган-Таш—«Подставка-Камень» (ср. Таганай), Козгон-Таш — «Воронов Камень», Кэмэ-Баш — «Лодочная вершина» и Балта-Тау — «Топор-гора» (у нее, по описанию, продолговатая, острая и крутая вершина).

Название Ирендык загадочно. Его пытались сравнивать с башкирским йырын, йырынды — «овраг, прорытый водой», но это не подходит в звуковом отношении. В компоненте «дек» находили измененный древ-небашкирский географический термин со значением гора (древнетюркское таг — «гора»).

Местные жители связывают название хребта Малый Ирендык с иренеу — «полениться» и рассказывают различные легенды, но все это явно из области народной этимологии.

Можно разложить это название на компоненты ир (тюркское «земля» или «герой») и ендык (в средне-тюркском было близкое по звучанию слово эндэк со значением «крыша»). В этом случае Ирендык — «Крыша земли». Для жителей зауральских степей такое восприятие, казалось бы, вполне возможно, однако и эта версия бездоказательна.

Любопытно, что И. И. Лепехин записал в XVIII в. название хребта в форме Ирентик, а П. С. Паллас упоминает название двух соленых озер близ Челябинска Ирентик-Куль, по-русски — Горькие озера. Однако название озер трудно сопоставить с оронимом.

В «Словаре топонимов Башкирской АССР» Ирэндек расчленяется на основу ирэн и суффикс дек — «гора». Основа ирэн сопоставляется с гидронимом Ирентик-куль и рекой Ирень, притоком Сьшвы.

Название горы может оказаться антропонимом, поскольку Айтуган, сын Касбулата, упоминается в шежере "башкирского племени тамьян. Антропоним Айтуган означает «Родственник луны». Но вполне может быть и так, что перед нами чисто топонимическая метафора (ср. Таганай).

Тюркское слово сырт имеет значение «вытянутая плоская возвышенность, образующая водораздел». Известный исследователь Южного Урала географ Э. А. Эверсманн в книге «Естественная история Оренбургского края» пишет, что Общий Сырт «образует на всем протяжении своем общее разделение вод, что означает и самое русско-татарское название, Все ручьи и реки, вытекающие на южном склоне Общего Сырта, идут в Урал; на северном склоне — впадают посредственно или непосредственно в Волгу».

Иначе толкуют это название Э. М. Мурзаев и В. А. Никонов: Общий Сырт длительное время не заселялся, но использовался как пастбище и казахами, и русским населением.

Наконец, в самое последнее время X. А. Самакаев из Оренбурга предложил еще одно решение. По его мнению, Общий Сырт занимает господствующее объединяющее положение среди других подобных возвышенностей (сыртов), известных под названиями Меловой Сырт, Средний Сырт, Синий Сырт. Закономерностям возникновения топонимов больше отвечает точка зрения Э. М. Мурзаева и В. А. Никонова.

Башкирские слова дзяу (в литературном языке яу) и тубэ означают соответственно «бой», «войско» и «холм», «вершина». Таким образом, Дзяу-Тюбе надо переводить — «Вершина, где был бой». В башкирских деревнях по Сакмаре рассказывают, что здесь в старину действительно проходило какое-то сражение, иногда добавляют, что бой был между башкирами и казахами. На Южном Урале много подобных названий: в Башкирии есть, например, гора Яугасты — «Войско отступило», а в Оренбургской области северо-западнее Соль-Илецка — Боевая гора (см.).

Русские называют Дзяу-Тюбе — Шайтан, или Шайтан-гора.

Губерлинские горы вместе с левобережными возвышенностями соединяют собственно Урал с Мугоджарами.